Чудес не бывает
Шрифт:
— Постойте здесь, умоляю, не лезьте! Вы вымокли! Не хватало, чтобы заболели! Да накиньте вы капюшон, в конце концов!
— Плащ не спасает, мессир! Он весит уже пуд! — приподняла края, демонстрируя стекающую ручьем воду.
— Черт! — сквозь зубы выругался Оррик — а больше и сказать было нечего. Пошел к остальным, помочь вытаскивать следующую застрявшую телегу.
Исвильда за ним.
— Я просил вас! — обернулся, услышав хлюпающие шаги.
— Не кричите на меня мессир! — возмутилась девушка. — Я не собираюсь стоять в стороне как неженка и смотреть, как вы купаетесь в воде и грязи!
— Хорошо! Искупайтесь со мной! — рявкнул Орри, не в силах
— Раз, два!! Ну-уу!! — орал Гарт. Одна из лошадей оступилась и рухнула в лужу, заржала тоскливо.
Неугомонная девушка побежала к ней, принялась лезть под копыта другой.
— Уйди! — откинул ее Гарт к стражникам, что, не ощупывая ногу лошади уже знали, что к чему.
— Ногу сломала.
— Пристрели, — посоветовал Гарту Лебрент, сняв арбалет с плеча.
— Что там, Гарт?! — уставился на него Оррик. Мужчина ощупал ногу лошади и выпрямился:
— Все, отбегалась. В такую погоду нам ее не вытащить.
— Пристрели, — глухо бросил Оррик, соглашаясь с Лебрентом.
— Да вы что?! — испугалась Исвильда, надеясь помешать. Даган перехватил ее и утащил к последней телеге, единственной оставшейся в живых и стоящей на траве, силой усадил под нее.
— Прошу вас! — выставил руку, видя, что девушка готова возмутиться и расплакаться. — У нас нет возможности лечить ее, поймите это!
Исвильда нехотя кивнула, понимая, что он прав, но куда деть жалость к несчастному животному? Хотя если и жалеть, то уж всех.
— Вы в конец вымокли мессир, — заметила тихо. Оррик моргнул, не понимая и вдруг, улыбнулся:
— Ерунда, — оттер влагу с лица, и по нему вновь заструилась вода.
— Вы похожи на водяного, — улыбнулась Исвильда.
— Да и ты малыш, — заверил мужчина и потопал к товарищам, что уже завершили путь лошади, распрягли ее и выводили вторую, толкая злосчастную телегу с добром Галиган. Тот стоял руки в бока, разглядывая убитое животное, оттащенное стражниками в сторону.
— Поплачь, — посоветовал ему Гарт, впрягаясь вместо убитой. — Раз, два!!
Оррик пристроился рядом, взяв вес на себя, и телега, наконец, сдвинулась с места.
Дождь лил не переставая, словно Господь решил устроить повторный потоп. В сплошном потоке воды не было видно дороги впереди. Мужчины уже не стряхивали воду с лица, не ехали на лошадях, а вели под уздцы по две — свою и товарища, чтоб поберечь животных, что итак буксовали в грязи. Телеги значительно тормозили путь и застревали на каждом зигзаге — воинам приходилось то и дело вытаскивать их, толкать.
Оррик в тупую тянул возничую, вторую взялась тянуть Исвильда, пристроившись рядом с мужчиной. Галиган охранял телегу, понесшую потери, стражники толкали их, облепив со всех сторон. Гарт пытался смотреть по сторонам и указывал путь, маяча впереди. Все происходящее было похоже на битву со стихией, только цель этой битвы была неясна.
Оррик устал ругаться с братом и охрип от крика, подгоняя отряд.
Если б не упрямство Галиган они бы значительно увеличили темп и, возможно, уже смогли найти пристанище, поесть, высушиться. Но тот ни за что не хотел расставаться со своим имуществом и вот уже время подошло к обеду, но отдых, тепло, как и горячая пища, мужчинам только мерещилась.
Впереди показалась огромная как океан, лужа воды, посреди которой валялось сваленное ветром и дождем дерево. Отряд притормозил.
Оррик заподозрив неладное, жестами определил места обороны воинам, заставил Исвильду сесть под телегу и вместе с Галиган и тремя стражниками пошел оттаскивать дерево.
Только сделал шаг, как свистнула стрела и из кустов вылетели вооруженные кто чем люди.
— Заляг под телегу! — приказал Оррик Галиган, вытаскивая меч, и воткнул его в живот летящего на него мужчину с дубинкой. Герцог не успел ни оскорбиться приказом брата, ни испугаться — он растерялся, замер, во все глаза глядя на драку. Лязг мечей, крики, парализовали его на минуту, но как озарение, как волна ярости, накрыли в миг, стоило разбойнику с коротким мечом махнуть перед его носом клинком. Мужчина не думая, врезал тому по лицу, отправляя в лужу и вытащив свой меч, проткнул насквозь. Развернулся и поспешил на помощь своим, врезался в гущу дерущихся, раздавая удары налево и направо.
Исвильда сжалась под телегой, прикрыв уши ладонями, чтобы не слышать крики и лязг.
— Загораем? — усмехнулся Гарт, укладывая к ее ногам разбойника. — Не помешает? — и пошел на другого, останавливая летящий на него клинок.
Девушка с ужасом посмотрела на мертвое тело незнакомца, на кровь что растекалась, смешиваясь с водой и грязью и сглотнув ком в горле, начала вылезать из-под телеги, понимая, что ведет себя, как трус, как в тот день, отдается безумию паники и предает.
Судьба словно повернула время вспять, предоставив ей шанс оправдаться хоть не перед убитыми родителями, так перед собой, но сил не было. Слабость в ногах и руках, дрожь то ли от холода, то ли от страха, не давали ей удержаться. Она вцепилась в край телеги и смотрела на дерущихся в грязи, под ливнем, воинов, но видела туманную дымку августовского утра и чистый двор замка Де Ли. Не сброд в разной рваной одежде вооруженный кто дубинками, кто мечами и арбалетами виделся ей, а хорошо вооруженный отряд в темно- коричневых добротных колетах. И хотелось рвануть прочь, огласив диким криком округу, перекрыть им лязг клинков, шум дождя, крики и ругательства воинов.
Ее сшиб Симон, приводя в чувство. Впечатался в край телеги спиной, оттер с губы кровь, с презрением глядя на обидчика — голодранца с мечом и принялся нащупывать упавший в телегу меч. Исвильда не соображая, что делает, вытащила его и подала мужчине.
— Благодарю сынок, — не глянув, бросил воин и рванул на врага.
Сынок…
Максимильян не стоял бы столбом и не хлопал ресницами.
Но как помочь? Как можно убить человека?
Девушка в панике шарила взглядом по воинам, разбойникам, смотрела как зажимают Оррика, как тот убивает, играя клинком, как факир горящим факелом, и подставила подножку, летящему к нему разбойнику. Тот упал как раз на меч Гарта, что развернулся на звук шагов. Мужчина крутанул клинок в грудине врага и откинул обмякшее тело:
— Клинок Де Ли, говорят неплохое оружие! — бросил, встречая другого разбойника.
Кинжал отца, точно!
Исвильда вытащила его, но как куда тыкать острием? Да и как можно?
Оказавшийся рядом стражник показал — увернулся от дубинки и, узрев в руках мальчишки оружие, схватил Ису за руку, воткнул кинжал в глаз нападавшего и помчался дальше, на ходу подбирая из лужи выпавший клинок.
Исвильда смотрела на свой окровавленный кинжал и чувствовала, как мутится разум, от осознания что им убили. Вот тело бородатого мужчины, из глазницы которого течет кровь — та же, что на лезвии кинжала в ее руке.