Чудеса в решете (сборник)
Шрифт:
«Интересно, что сейчас скажет ей Ромаев, – подумала Лариса. – После рассказанного мною».
– Это моя жена, – слегка смущенно сказал Карякин.
– А я думала – еще одна ваша дочь, – не сдержавшись, сказала Котова.
Лицо Карякина окаменело.
– Моя личная жизнь вас не касается, – сухо сказал бизнесмен.
– Извините, – не стала настаивать Лариса. – Вы абсолютно правы – меня это не касается. Но… Владимир Петрович, у меня появилось к вам несколько вопросов, ответы на которые мне бы хотелось получить сейчас. Я провела определенные
– Какие у вас вопросы? – перебил ее Карякин, демонстративно взглянув на часы.
«Все понятно, господин бизнесмен, – ехидно подумала Лариса. – Сейчас будем показывать, какие мы крутые. Занятые, мужественные, солидные, основательные… Фу-ты, ну-ты, и всякое такое… А вот фигушки тебе, индюк надутый! – неожиданно рассердилась она. – Сейчас я тебя так прижму, что тошно станет!»
– Для начала два простых вопроса, – начала она совершенно невинным и спокойным тоном. – Какой размер обуви вы носите и какие сигареты курите?
Карякин взглянул на Ларису удивленно, словно хотел спросить, зачем ей это надо. Однако не спросил и ответил:
– Размер обуви ношу сорок пятый. Сигареты курю обычно «Парламент». Иногда попроще – «Золотую Яву» или «Мальборо».
– А «Приму» вы курите?
– Никогда, – презрительно оттопырил нижнюю губу бизнесмен. – Разве что в студенческие годы от безденежья бывало…
– Спасибо. А теперь такой вопрос: как близко вы знакомы с соседом вашей матери Александром Шалеевым?
– Практически совсем незнаком, – ответил Карякин. – Когда родители получили ту квартиру, я прожил с ними всего три месяца. Сашка тогда еще не был их соседом. Мне же вскоре досталась квартира от умершей бабушки. Я женился на Зинаиде и ушел от родителей к себе, поэтому Сашку за все годы соседства видел мельком раз пять-шесть. А что, он в чем-то замешан?
Уловив напряжение в голосе Карякина, Лариса поспешила его успокоить:
– Нет-нет, не замешан… Теперь скажите, пожалуйста, Владимир Петрович, сколько денег вы обычно давали Насте на расходы? Хватало ли ей этих денег?
Карякин взглянул на нее возмущенно:
– Конечно, хватало! Когда Настя жила дома, я на мелкие расходы давал ей обычно по пятьсот рублей в месяц. Если дочь хотела купить себе что-либо из одежды, она говорила мне – и я либо давал ей деньги, либо шел вместе с ней куда надо и платил. Но с тех пор, как Настя стала жить отдельно, я стал давать ей две тысячи в месяц. Как вы понимаете, этого вполне достаточно.
– Владимир Петрович, мне известно, что после развода с Мартыновой вы платили деньги своей бывшей жене за то, чтобы она никогда не виделась с Настей, до самого совершеннолетия дочери. После Настиного восемнадцатилетия вы когда-либо встречались с Зинаидой? – поинтересовалась Лариса.
– Нет, – процедил Карякин. – И век бы ее не видеть.
– Значит, вам неизвестно, на какие средства жила Мартынова последние четыре года, то есть от Настиных восемнадцати лет до ее двадцати двух…
– Нет, неизвестно, – ответил
– А жаль, – сказала Лариса. – Надо было бы поинтересоваться.
Карякин сразу насторожился:
– Есть что-то такое, о чем я не знаю?
– Да, есть. Дело в том, что последние четыре года Мартынова жила на деньги, которые вымогала у вашей дочери путем шантажа.
Лицо Карякина побагровело. Казалось, его вот-вот хватит удар.
– Я убью ее, – выдохнул он. – Чем она шантажировала мою дочь?
– Здесь мы переходим к самому интересному, Владимир Петрович.
Лариса вынула из сумочки дискету.
– У вас, я полагаю, есть дома компьютер?
– Да, есть… В соседней комнате.
– Думаю, нам стоит пройти туда. Вы должны это увидеть.
Карякин снова поглядел на часы.
– Это очень важно, – с чуть заметной усмешкой сказала Лариса. – Уверяю вас.
Карякин пожал плечами и сделал широкий жест в сторону двери. Котова встала и пошла с ощущением предвкушения победы. Моральной победы над этим самодовольным нуворишем.
– Так чем же она шантажировала Настю? – повторил свой вопрос Карякин, пока компьютер загружался.
– Тем, о чем Настя пишет в этом файле. – Лариса навела мышь на название diary.txt.
– Не понимаю.
– А вы откройте файл, – подвинула она мышь.
Карякин нахмурился и неохотно кликнул мышью.
– Тем, что всем расскажет, будто вы сделали Настю своей любовницей, – не удержалась Лариса и произнесла самое главное сама.
– Что?! – глаза Карякина настолько округлились, что Лариса неподдельно испугалась за состояние его сердечно-сосудистой системы. – Что вы сказали?
Котова всего лишь кивнула на экран, где уже возник текст со всеми физиологическими и хронологическими подробностями инцеста.
Однако Карякин не смотрел туда, он был поглощен тем, что ему только сказали.
– Дрянь! – выругался Карякин, стукнув кулаком по столу. – Боже, какая дрянь! Бедная моя девочка! Четыре года платить матери, чтобы уберечь меня от тюрьмы! Она знала, что я убью Зинку, как только узнаю.
Лариса еще раз обратила внимание хозяина дома на монитор.
– С учетом того, что вы сейчас сказали, то, что здесь написано, конечно, не соответствует действительности? – спросила она. – Это дневник Насти, если вы не в курсе…
Карякин склонился над монитором. В его глазах Лариса прочитала неподдельный ужас. И почувствовала, что ему необходимо уступить место. Она встала, а сгорбившийся бизнесмен опустился на стул. Он читал молча, глотая слюну.
Дочитав до конца, он обернулся к Ларисе и внезапно выкрикнул:
– Это чудовищная ложь! Ложь! Настя не могла написать такого!
– Скажите, Владимир Петрович, ваша дочь не стояла на учете у психиатра? – спокойно продолжала Котова. – Она была наркоманкой?
– Нет! Нет! – кричал Карякин. – Это подстроено, все подстроено, все против меня!