Чудесная миниатюра
Шрифт:
Домик в Айлингтоне ничуть не изменился с тех пор, как он видел его в последний раз.
Двери были заперты, окна закрыты, и маркиз не знал, что ему делать дальше.
Он попытался прикинуть, сколько денег осталось у Ванессы.
Конечно, она что-то заработала в Воксхолле, но, как предположил маркиз, отдала часть этой суммы мистеру Симпсону за аренду беседки. К тому же ей пришлось оплатить стоимость костюма.
Маркиз поспешил вернуться на Беркли-сквер. У него мелькнула надежда, что Ванесса отправилась из пансиона прямо к нему.
Но он ошибся!
Целый день он с фанатичным упорством искал ее по всему Лондону, объезжая кварталы, где она могла бы скрыться.
Вечером он побывал в садах Воксхолла, хотя заранее сознавал бесполезность этой попытки. Предчувствия не обманули его. Беседка, где еще вчера принимала посетителей персидская прорицательница, была пуста, а мистер Симпсон понятия не имел, почему она не явилась сегодня вечером, даже не предупредив его об этом.
Маркиз провел мучительную, бессонную ночь. Он расхаживал по комнате и вспоминал их объяснение в Рэкфорд-парке. Наверное, Ванесса до сих пор обижена на него и не может принять его предложение стать его женой.
Он снова и снова проклинал себя за высокомерие и самодовольство. Маркиз знал, что пожертвует своим положением и карьерой, лишь бы удержать ее и убедить, что их любовь — это главное, а все прочее — суета сует.
Перед его мысленным взором вновь возникло застывшее, побледневшее лицо, когда он заявил, что не может на ней жениться. Впечатление оказалось неизгладимым и до сих пор преследовало его.
Сегодня он опять принялся прочесывать Лондон, снова посетил антикварные магазины и дешевые пансионы и возвратился в Рэкфорд-хауз только потому, что его лошадь еле плелась от усталости.
Сидя в библиотеке, маркиз обдумывал, куда бы ему еще обратиться. В прошлый раз счастливый случай помог ему найти Ванессу, а любому игроку известно, что только на слепую удачу не стоит рассчитывать.
Дверь открылась, и в библиотеку вошел мистер Граттон.
— Простите меня, милорд, — проговорил он, — но вам сейчас принесли записку, и лакей сказал, что вы должны срочно ответить.
В глазах маркиза сверкнул луч надежды.
— Записку? — переспросил он.
— Она от вдовствующей графини Кландерри, милорд.
Маркиз мгновенно помрачнел и снова опустился в кресло.
Он молчал и, казалось, не обращал внимания на секретаря, стоявшего с запиской. Мистер Граттон не выдержал и задал вопрос:
— Я могу распечатать конверт, милорд?
— Вряд ли там что-нибудь важное, — усомнился маркиз.
Мистер Граттон взглянул на записку и прочел:
— «Вдовствующая графиня Кландерри, рада засвидетельствовать свое почтение маркизу Рэкфорду и просит нанести ей визит сегодня в пять часов дня. Речь идет о крайне важном и безотлагательном деле».
Мистер Граттон кончил читать и, видя, что маркиз по-прежнему не реагирует, осведомился:
— Лакей ждет ответа. Что мне передать графине, милорд?
— Передайте ей, пусть она катится к черту! — вспылил маркиз.
После небольшой паузы мистер Граттон попытался образумить маркиза.
— Простите меня за смелость, милорд, но думаю, вы заблуждаетесь. Вашей светлости известно, что графиня живет по соседству Кто знает, может быть это оливковая ветвь, протянутая в знак примирения после долгих лет вражды.
Маркиз и на этот раз ничего не ответил. Мистер Граттон настойчиво добавил:
— Как я понял, милорд, графиня Кландерри была близким другом ваших родителей.
Маркиз вздохнул.
— Ладно, — хмуро произнес он. — Вы меня уговорили, Граттон. Передайте лакею, что я буду у ее светлости в пять часов, хотя бог знает, что ей от меня нужно.
— Сейчас уже половина пятого, милорд, — заметил мистер Граттон и двинулся к выходу.
Недовольный маркиз встал и отправился переодеваться.
Он никак не мог явиться к вдовствующей графине в костюме для верховой езды.
Мистер Граттон сказал правду, графиня была на дружеской ноге с его отцом и матерью, но ее отношения с маркизом начали портиться с тех пор, как он стал приятелем и советником принца Уэльского. Она ясно дала понять, что окружение принца для нее неприемлемо. Особое возмущение вызывала у графини связь принца с миссис Фицгерберт.
Лишь немногие светские дамы нашли в себе смелость закрыть перед принцем и его возлюбленной двери своих салонов. Если остальные ограничивались осуждением, то эти блюстительницы нравственности вели себя весьма жестко и последовательно.
Принц, в свою очередь, отказывался появляться без миссис Фицгерберт, и между ним и этим кружком уже несколько лет шла необъявленная война.
Однако им покровительствовала королева, и вдовствующая графиня считалась в Букингемском дворце persona grata.
Принц посмеивался над этими блюстительницами нравственности, но маркиз знал, что они нанесли тяжелый удар по его самолюбию. Вдобавок многие из этих дам пользовались уважением его отца, и их влияние при дворе отнюдь не уменьшилось.
Слуги помогли маркизу надеть элегантный костюм и завязать шейный платок по последней моде сезона, а он тем временем старался представить себе, как выглядит вдовствующая графиня.
Он не видел ее после смерти своего отца, но хорошо запомнил, что она держалась очень прямо и произвела на него впечатление настоящей grande dame, с которой принц и его бесшабашные друзья не имели ничего общего.
Подобная позиция казалась маркизу вполне достойной и понятной. Он сознавал, что вдовствующей графине и ее приятельницам претила экстравагантность Карлтон-хауза и прежде всего тот вызов общепринятой морали, который бросил всем принц, стремясь навязать обществу свою любовницу.