Чудесная пестрокрылка
Шрифт:
Посевы люцерны закреплены за бригадой, членом которой является старик. Это его детище, и колхозник с охотой рассказывает о своем участке.
Как люцерна?
Люцерна растет, оказывается, очень хорошо, но вот урожаи семян приносит плохие. А ведь раньше урожаи были хорошие. Да и теперь на других участках колхоза урожаи семян хорошие, а вот здесь семян нет.
Может быть, условия другие стали?
Нет, условия те же. Так же происходит чередование посевов, почва такая же, полив одинаковый, уход такой же, и бригада колхозников не хуже других работает.
Давно ли это произошло?
Старик начинает высчитывать что-то, долго думает. Когда провели дорогу — вот уже около пяти лет, — стала плохо родить люцерна.
Сине-фиолетовые цветы люцерны испускают едва уловимый аромат нектара. Цветок устроен сложно. Вот парус, два весла и лодочка венчика. Они окружают десять тычинок, прилегающих тесно к пестику. В цветке имеется своеобразное приспособление — замок, преграждающий путь к сладкому нектару. Замок умеют раскрывать не все насекомые, а только те, для которых приспособлено все сложное устройство цветка. Урожай семян люцерны — этой отличнейшей кормовой травы, обогащающей почву азотом, — зависит он насекомых-опылителей. Опылителями являются преимущественно пчелы. Но не все. Домашняя пчела, например, не приспособлена к сбору нектара с люцерны; обычно раскрываемый ею замок больно ущемляет хоботок, после чего пчела или не летит на люцерну, или приспосабливается проникать к нектару сбоку. А при этом не всегда происходит опыление. Зато на юго-востоке Казахстана более тридцати видов диких пчел собирают с люцерны нектар и опыляют ее цветы. Дикие пчелы… Новая дорога… И тут неожиданно приходит догадка.
Опылителями люцерны являются по преимуществу дикие пчелы.
В плохом урожае семян люцерны, конечно, повинны автомобили. Да, виноваты во всем автомобили!..
Старик смотрит на собеседника с удивлением. Ему кажется, что над ним шутят.
Однако тут нет никакой шутки. Слушайте внимательно. Автомобили нуждаются в хорошей дороге. С автомобилями появляются дорожные строители. Они срезают лессовые бугры, чтобы было легче машинам преодолевать подъемы. Там, где появляются лессовые откосы, поселяются золотистые щурки. Эта изящная птица, без устали реющая в воздухе, — отчаянный охотник за домашними и дикими пчелами. За это пчеловоды ее очень не любят и называют пчелоедом. Пчелы, особенно дикие, — главные опылители люцерны. Без диких пчел цветы люцерны не образуют завязи, вянут и опадают. Вот почему упала урожайность семян люцерны…
Старик поражен объяснением, в его взгляде все еще недоверие: нет ли тут насмешки. Но лицо говорящего серьезно, речь убедительна.
Что же делать?
Конечно, хотя все и начинается с автомобилей, но не запретишь же строить хорошие дороги. Нужно как-то помешать золотистым щуркам селиться около люцерновых посевов. Понятно, жалко птиц, чьи привычки разошлись с требованиями хозяйственной деятельности человека. Но тут уже нет другого выхода.
Теперь старик убежден; он очень доволен: наконец-то он знает причины низкого урожая семян люцерны. Он обязательно обо всем этом расскажет председателю колхоза, и они все вместе обсудят на колхозном собрании, как поступить с золотистыми щурками. И тогда его участок опять станет приносить хорошие урожаи семян. Старику непременно нужно знать наш адрес, и он просит написать его на бумаге. Потом он разворачивает мешок и решительно выбирает самого крупного сазана. Это подарок, а от подарка нельзя отказываться.
Однажды юные натуралисты принесли мне свою очередную находку. Принесли ее в старой консервной банке и заявили:
— Мы нашли гусеницу-собачку!
— Какую такую собачку? — удивился я. — Никогда не слышал, чтобы такие гусеницы водились на свете.
Подозревая проказу, притворился равнодушным и сказал шутливым тоном:
— Наверно, опять какую-нибудь чепуху притащили.
— Да нет, вы посмотрите сами! — запротестовали дети. — Гусеница как маленькая собачка…
И стали открывать крышку консервной банки. Но крышка как-то зацепилась очень крепко и не поддавалась усилиям. Тогда, опасаясь, чтобы дети не поранили руки, я забрал банку и открыл крышку. На дне банки ползала большая гусеница. Она была темного цвета, с небольшими желтоватыми и серыми пятнами. Сзади, на спинной поверхности тела, виднелся большой крючковидный вырост, направленный острием назад. Это была типичная гусеница бражника — ночной бабочки, лучшего летуна среди бабочек.
Бражников известно много. В Советском Союзе их насчитывается около пятидесяти видов. Многие водились и в нашей местности. Понятно, что гусеница каждого вида бражника хоть немного отличается от гусениц других видов. Но определить по гусенице вид бабочки очень трудно, а большей частью и невозможно: личинки насекомых еще недостаточно хорошо изучены.
— Гусеницу бражника вижу, — сказал я строго, — а вот собачки здесь нет никакой.
И, опрокинув банку, вывалил гусеницу на стол. Но тут произошло совершенно неожиданное. Гусеница как-то сжалась, стала короткой и толстой, втянула в себя голову, и спереди получилась настоящая голова маленькой собачки. Потом слегка подскочила вперед и кивнула собачьей головкой.
— Собачка! Настоящая собачка! — радостно закричали юные натуралисты.
Сходство было действительно необыкновенным. Не хватало разве только собачьего лая. Блестящая поверхность головы походила на мокрый нос, желтоватые пятна образовали два глаза, два серых пятна были как уши, форма же передней части тела очень походила на голову маленького звереныша.
Должно быть, гусеница всегда прибегала к такому приему в минуты опасности, и внезапность преображения ошеломляла преследователя.
Вскоре темный комочек успокоился, расправился, вновь стал обычной гусеницей бражника и энергично пополз по столу.
Находка была очень интересной. Насекомые часто подражают разным животным для устрашения и обмана своих врагов. В частности, гусеница одной бабочки так сжимает переднюю часть туловища, что становится очень похожей на маленькую змейку. Сходству также сильно способствует и окраска тела гусеницы. Этот факт широко известен и вошел во все учебники естествознания. А про гусеницу-собачку никто еще не слышал.
Гусеница была помещена в просторную банку, куда ей положили много разных листьев. Детям было строго запрещено ее беспокоить.
Бражник — лучший летун из бабочек.
На следующий день гусеница стала будто чуть меньше, а все листочки оказались целыми: она ничего не ела. И тут я вспомнил, что в большинстве случаев гусеницы бражников строги в выборе пищи и питается каждый вид только одним растением. Тогда начались поиски корма. Содержимое банки менялось несколько раз в день: гусенице предлагались листья самых разнообразных растений. Нужно было во что бы то ни стало узнать, какая из гусеницы выйдет бабочка.
Но гусеница настойчиво отказывалась от еды, постепенно худела, и каждый раз, как только меняли в банке листья, превращалась в маленькую собачку и угрожающе подпрыгивала.
Не могли мне помочь и дети: они нашли гусеницу на земле во время ее путешествия. Казалось, уже все было перепробовано. Но разве можно быть в этом уверенным, если в городе и его окрестностях росли тысячи видов трав, кустарников и деревьев.
Вскоре голодающая гусеница совсем обессилела, она сидела в углу банки без движений, съежившаяся, жалкая, и медленно умирала. Потом она перестала подавать признаки жизни…