Чудо-юдо
Шрифт:
– Да, я слушаю.
– Приду сегодня в одиннадцать, будь готова.
– Кто это?
– Да это я - Алексей. Спишь что - ли?
– А который час?
– Не знаю. Я всю ночь работал.
– Где?
– Я делал эскизы твоего портрета.
– А...
– Ты все еще не проснулась! Разрешаю поспать еще до 9.30, а потом приготовиться к сиденью и терпенью.
И положил трубку.
Наталья рухнула на постель. Полежала минут пять, а потом вскочила и заорала:
– Господи, он позвонил!
И сразу же оборвала себя: "Стоп! Успокойся. Быстро в ванную! Зарядку! Маску! Ничего не будет! Не жди!"
И запела:
Все, как прежде, все та же гитара,
Шаг за шагом ведет за собой.
В такт аккордам мелодии старой
Чуть колышется вальс... или шарф голубой.
Она летала по комнате. То вытирала пыль, то запихивала раскиданные вещи. Потом мучила свое тело зарядкой, принимала душ... В общем, готовилась к встрече.
Наконец, она посмотрела на себя в зеркало и не узнала себя. Она была молода и красива. Ей было двадцать, а не пятьдесят.
Позвонили в дверь. Она открыла. В коридоре было темно. Наталья Сергеевна пригласила Алексея в комнату. Он взглянул на нее, она на него.
– Вы отлично подготовились. Только все нужно сделать иначе.
– То есть?
Он взлохматил ей волосы, попросил переодеться в халат. Она подчинялась ему беспрекословно. И никак не могла понять почему.
Он был скуп и точен в движениях. Усадил ее на кровать в "нужной" позе. Поза была соблазнительная: руки - назад, корпус - назад, нога вперед, пола халата откинута и нога, поэтому обнажена.
– Вы должны упоительно хохотать, как если бы Вам рассказали смешной анекдот.
– Тогда рассказывайте анекдот, а то я не могу просто так взять и захохотать.
– Всему свое время.
Алексей поставил мольберт. Он рисовал ее какими - то разноцветными мелками.
– Можно я пока приму нормальную позу?
– Нет.
– Изверг, - сказала она.
– Да, я знаю. Искусство требует чего - то.
– Ничего оно не требует. Это мы чего - то требуем от него.
– Возможно, возможно. Прочь философию, прочь уныние. Слушайте анекдот и хохочите.
Анекдот был с "бородой". Натуся только усмехнулась.
– Нет, это не хохот, а ухмылка.
– Мне не смешно.
– Слушайте следующий анекдот.
И опять он был не смешной.
– А почему я должна уморительно смеяться?
– Упоительно хохотать!
– Ну, упоительно хохотать? Может, просто улыбнуться? Светло и... как нибудь еще.
– Как?
– Как будто что-то хорошее свершилось.
– А что?
– спросил Алексей и посмотрел прямо ей в глаза.
Ей стало неловко.
– У меня затекла спина. Я уже сижу так минут пятнадцать.
Он подошел к ней, положил ей руки на плечи и стал массировать спину, шею, плечи. Потом развернул ее к себе, посмотрел ей в лицо и поцеловал. Сильно и уверенно. Он обнял ее и целовал долго, страстно. Она поначалу брыкнулась, но он прижал ее к себе и не выпускал из рук.
Наталья Сергеевна хотела этого давно! Ее копившиеся годами страсть и нежность, наконец - то нашли себе выход.
Она стала раздевать его. Они целовали друг - друга! Она хотела шептать ему: "Я люблю тебя, люблю! Спасибо тебе, спасибо!" Но она не говорила, не шептала, вообще не проронила ни звука. Она боялась, что волшебство исчезнет, и он очнется.
Зато он повторял без конца.
– Верь мне, верь! И ничего не бойся.
Потом они лежали рядом. Она улыбалась. Действительно что-то случилось! На небесах и в их судьбе! Он посмотрел на нее, улыбающуюся, вскочил, и стал быстро, быстро "чиркать" своими мелками.
Наталья Сергеевна не могла и пальцем пошевелить. Лежала, разбросав руки и ноги.
– Ты - сумасшедший.
– Тихо. Молчи. Не шевелись. Вот - чудо. Чудо любви, нежности и страсти. Ты была права. Не хохот. А - это. Он говорил, говорил... Натуся повторяла "угу - угу". Алексей поймал линию ЧУДА!
Он отложил мелок, подошел к Наталье, наклонился и стал нежно покрывать ее поцелуями.
А она задавала себе вопрос: "Почему он выбрал меня? Почему? Бог есть! Он вознаградил меня за терпение и спустил свой дар с небес. Я люблю его! Люблю! Люблю! Иных слов я найти не могу".
Он встал, взял со стены гитару и запел.
"Ну, талант! И жнец, и швец и на... гитаре игрец!" - подумала Натуся.
– Моя любовь - нежданная печаль.
Мир несказанных грез!
И все, о чем так долго я мечтал
Нечаянно сбылось.
Моя любовь, тебя мне не увидеть, нет!
С тобой мне не расстаться, нет!
Тебя увидел я...
Пел Алексей с чувством. Проникновенно пел. У нее защемило в носу, захотелось плакать. Но она спросила:
– Кому песню посвящаешь? Своей первой любви?
– Какой первой?
– Той первой. На меня, которая похожа.
– Есть только ты! Больше никого нет!
– сказал Алексей, повернулся к ней, и они опять унеслись в небеса.
Наталья проснулась оттого, что ей стало холодно. Она лежала на животе рядом с ним, голова ее была у него на груди. Он тихо посапывал. От нежности, от счастья, что он - рядом, она тихонько, чтобы не разбудить его, стала прикасаться к нему губами. Она целовала его и молила Бога, чтобы создатель не отнимал его у нее! "Дай счастья мне, дай хоть немного. Не отнимай его у меня!"
Алексей ушел в полдень и вернулся к Натусе вечером. Он продолжал писать ее портрет, а потом опять они лежали рядом, вставали в полдень, он уходил пот делам и вновь возвращался.
Это продолжалось неделю или больше, а может быть, всю жизнь...
Наталья Сергеевна забыла о реальности, забыла о сыне, о коте, о подругах; она вообще не понимала, где она, что это с ней и долго ли все это будет длиться.
– Завтра приезжает мать с отцом с дачи. Надо с ними побыть, - сказал Алексей.