Чудо. Встреча в поезде
Шрифт:
— Не могу сказать, — ответил наконец Гай.
— Он говорил с вами об убийстве вашей жены?
— Да.
— В каком тоне он говорил с вами об убийстве? — мягко спросил Джерард. — Я имею в виду убийство вашей жены.
Гай почувствовал, что краснеет. Он снова взглянул на Бруно, как и всякий другой поступил бы, подумал он, — как и всякий другой поступил бы, когда о человеке говорят в его присутствии, не обращая на него ровно никакого внимания.
— Он часто спрашивал, не знаю ли я, кто мог это сделать.
— И вы знаете?
— Нет.
— Вам
Гай вспомнил пальцы Бруно в поезде и спичечный коробок, упавший в бифштекс.
— Да, он мне нравится, — произнес Гай в некотором замешательстве.
— Он вам никогда не надоедал? Не навязывался?
— Не думаю, — сказал Гай.
— Вас не покоробило, когда он явился к вам на свадьбу?
— Нет.
— Чарльз когда-нибудь говорил вам, что ненавидит своего отца?
— Да, говорил.
— Говорил когда-нибудь, что хотел бы убить его?
— Нет, — ответил Гай так же сухо.
Из ящика стола Джерард извлек коричневый пакет с книгой.
— Вот книга, которую Чарльз собирался отправить вам. Очень жаль, но я не могу отдать вам ее сейчас: она еще может мне пригодиться. Как ваша книга попала к Чарльзу?
— Он сказал мне, что нашел ее в поезде. — Гай вглядывался в сонную, загадочную улыбку Джерарда. Нечто подобное он уже наблюдал в тот раз, у себя дома, но все же не до такой степени. Эта улыбка была вычислена, продумана — она должна была вызывать отвращение. Она была оружием, профессиональным приемом. Каково это, подумал Гай, день за днем встречать такую улыбку. Он невольно перевел взгляд на Бруно.
— А в поезде вы так и не встретились? — Джерард взглянул на Гая, потом на Бруно.
— Нет, — сказал Гай.
— Я разговаривал с официантом, который принес вам обоим обед в купе Чарльза.
Гай все смотрел на Джерарда. Этот жгучий, уничтожающий стыд, подумалось ему, хуже самой вины. И, выпрямившись на стуле, не сводя с Джерарда глаз, он чувствовал, как уничтожается весь, без остатка.
— И что с того? — взвизгнул Бруно.
— А то, что мне интересно знать, зачем вы оба тратили столько сил, — Джерард весело покачал головой, — пытаясь доказать мне, — будто встретились на несколько месяцев позже. — Он выжидал, и с каждой секундой напряжение росло. — Вы не хотите отвечать. Что ж, ответ очевиден. То есть только в виде предположения.
У всех троих в голове уже сложился этот ответ, подумал Гай. Он явственно проступал в воздухе, соединяя Гая и Бруно, Бруно и Джерарда, Джерарда и Гая. Ответ, который Бруно объявлял немыслимым, вечно недостающая составляющая.
— Может быть, ты ответишь мне, Чарльз, — ведь ты прочел столько детективов?
— Не понимаю, куда вы клоните?
— Через несколько дней, мистер Хейнс, была убита ваша жена. Через несколько месяцев — отец Чарльза. Мое первое, очевидное предположение — вы оба знали, что эти убийства произойдут…
— Ах, падло! — взвизгнул Бруно.
— … и обсуждали их. Это, разумеется, только предположение, если допустить, что вы встретились в поезде. Так где же вы встретились? — Джерард улыбнулся. — Мистер Хейнс?
— Да, — сказал Гай, — мы встретились в поезде.
— Так почему же вы так боялись признаться в этом? — Джерард ткнул в него своим веснушчатым пальцем, и Гай почувствовал опять, что как раз в приземленности этого человека и таится весь ужас.
— Не знаю, — сказал Гай.
— Может быть, потому, что Чарльз признался вам, что хотел бы подстроить убийство своего отца? А после вам стало неловко, мистер Хейнс, потому что вы знали?
Чувствуя подвох, Гай ответил с расстановкой:
— Чарльз ничего не говорил об убийстве своего отца.
Джерард вовремя перевел взгляд и уловил, как глаза Бруно сверкнули от удовольствия.
— Это, конечно, всего лишь предположение, — произнес Джерард.
Гай и Бруно вместе вышли из здания. Джерард отпустил их вместе, и они вместе брели по обширному кварталу, направляясь к скверу, где находилось метро и стоянка такси. Бруно оглянулся на высокое узкое здание, откуда они вышли.
— Ну и что же, у него все равно ничего нету, — сказал Бруно. — Как ни крути, а нету у него ничего.
Бруно был хмур, но спокоен. Гай вдруг вспомнил, с каким хладнокровием держался Бруно под натиском Джерарда. А Гай-то все время воображал себе, что Бруно впадет в истерику при малейшем давлении. Он бросил быстрый взгляд на длинную, сутулую фигуру, бредущую рядом с ним, и вновь, как тогда в ресторане, испытал дикое, безрассудное чувство локтя. Но ему было нечего сказать. Несомненно, подумал он, Бруно и сам должен догадаться, что Джерард не обязан делиться с ними всеми своими открытиями.
— Знаешь, а ведь это забавно, — продолжал Бруно, — ведь Джерард копает не под нас, а под кого-то другого.
42
Джерард просунул палец между прутьями клетки и помахал им перед пичужкой, которая в страхе забилась в угол. Джерард свистнул — нежно на одной ноте.
Стоя посередине комнаты, Энн с беспокойством глядела на него. Ей совсем не понравилось то, как он сообщил ей, что Гай солгал, и то, как затем отправился в дальний угол дразнить канарейку. За последние четверть часа она невзлюбила Джерарда, и поскольку в первый раз он ей показался приятным, собственная ошибка несколько раздражала.
— Как ее зовут? — спросил Джерард.
— Душка, — ответила Энн.
В смущении она чуть нагнула голову и повернулась на каблуках. В новых лодочках из крокодиловой кожи Энн почувствовала себя высокой и стройной — покупая их, она думала, что туфли понравятся Гаю и за предобеденным коктейлем вызовут улыбку на его лице. Но приход Джерарда все испортил.
— Как вы думаете, почему ваш муж не хотел говорить, что встретился с Чарльзом в позапрошлом июне?
В тот месяц, когда убили Мириам, снова подумала Энн. Она ничего больше не могла припомнить о позапрошлом июне.