Чудовища не ошибаются
Шрифт:
Проснулась от какого-то настойчивого звона над ухом.
Будильник? На работу?
Ой. Где я?
— Лесь, — сказал босс где-то надо мной, и я сразу же всё вспомнила. И смутилась, — у нас с тобой два пути. Либо плюнуть на электричку и спать ещё. Либо плюнуть на сон и собираться. Ты что выбираешь?
— Спать, — выдохнула я.
— Прекрасно. Я тоже.
Разумовский поправил одеяло, укрыв им нас обоих, потом вновь прижал меня к себе и, уткнувшись носом мне в шею, преспокойно уснул.
Я
В результате он на рефлексах прижал меня к себе ещё крепче, как ребёнок любимого плюшевого медвежонка.
Так что, попыхтев немного, я тоже уснула.
Опять этот сон. Теперь уже понятно — сон. Извращенка ты, Леся.
Но как же приятно…
В окно светило яркое солнце. Золотило всю комнату — от штор до старого советского паркета. И превращало белое постельное бельё в золотое.
Руки Разумовского были такими нежными… они медленно задирали вверх халат, залезали под рубашку, поглаживали обнажённые бёдра.
Белья на мне не было, и босс, поняв это, резко выдохнул и сжал мою ягодицу. Я простонала что-то невнятное, раздвигая ноги, и он опустил руку ниже, погладил половые губы, прикоснулся пальцем к клитору.
— Леся, — жаркий, требовательный шёпот. И движения пальцем по кругу, заставляющие меня вздрагивать и тереться о его бёдра, словно умоляя о большем. — Леся…
Полы халата окончательно разошлись. Разумовский в последний раз поцеловал меня в шею, а потом опустился вниз… раздвинул мне ноги… широко, очень широко… наклонился… и начал ласкать меня губами и языком…
О-о-о, вот это сон. Я же сейчас умру.
С каждым движением меня будто молнии пронзали. Внизу живота становилось горячо и жарко, как в пустыне, а подо мной, наоборот, уже реки текли. Влажно…
Влад посасывал мой клитор, терзал его губами и языком, ласкал пальцами вход в меня, а потом и вовсе осторожно ввёл в меня палец. Достал до какой-то точки, провернул, и стал медленно водить пальцем туда и обратно, при этом не выпуская из своего рта мой пульсирующий клитор.
Я требовательно застонала, подалась вперёд, насаживаясь на его рот и палец, стремясь принять как можно глубже… И Влад словно понял, чего я хочу — начал двигаться быстрее.
Жаркие сладкие волны проходили по моему телу от макушки до пяток. Я стонала, дрожала, содрогалась и даже плакала от удовольствия…
Одна из таких горячих волн долго собиралась внизу живота — а потом разлетелась, заставив меня выгнуться дугой и закричать, срывая голос.
Вот тогда я и поняла, что это был вовсе не сон.
Влад действительно лежал между моих раздвинутых ног…
Господи… я же сейчас умру от стыда!
Несколько
Потом я начала краснеть. Причём краснеть я начала, кажется, с пяток. Покраснело всё тело — коленки, бёдра, живот, шея, лицо… Наверное, даже белки глаз покраснели…
Разумовский резко выдохнул, и я дёрнулась, собираясь то ли бежать, то ли… не знаю что. Тогда он приподнялся и лёг на меня, прижав всем телом к кровати.
— Леся, — сказал тихо, и я жалобно всхлипнула, — знаешь, как это называется?
«*баный стыд», — подумала я, но вслух произнесла:
— Как?
— Оргазм, — ответил Разумовский, улыбнувшись. — И это не преступление, честное слово. Если хочешь, скачаю тебе Гражданский кодекс, посмотришь, поизучаешь вопрос. И не смущайся так, Лесь.
Ага, конечно. Не смущайся… Был бы он на моём месте, понял бы, что не смущаться совсем не просто…
Но только я открыла рот, чтобы ответить, как босс наклонился и поцеловал меня.
Где-то на краю сознания билась мысль, что это неправильно. Нельзя целоваться с собственным начальником. Особенно когда этот начальник за минуту до поцелуя… э-э-э… лизал тебе клитор. И всё лицо у него влажное…
Стыдно. А ещё почему-то — очень возбуждающе.
Я простонала нечто невнятное, обняла Влада за шею, зарылась пальцами в мягкие волосы на его затылке… а самое главное — начала ёрзать под ним, тёрлась своими бёдрами о его, ощущая там совершенно каменную твёрдость…
— Леся, — сказал Разумовский, на секунду отстраняясь, — перестань, пожалуйста… Я ведь не железный…
— А кажется, что железный, — прошептала я, ещё сильнее начиная тереться бёдрами о его член. — Твёрдый…
— Леся… — простонал Влад, наклонился и вновь поцеловал меня в приоткрытые губы. — Безжалостная ты…
Мне было стыдно. Ужасно стыдно. И при этом затмевающее разум желание обжигало всё тело, заставляя гореть и сжиматься чему-то внизу живота…
Разумовский попытался отстраниться, но я не дала. Подняла руку и положила ладонь на его член поверх натянутой до предела ткани, погладила…
— Леся… Не нужно…
Первый раз в моей жизни слова настолько расходились с делом. Влад шептал «не нужно», а сам закатывал глаза от удовольствия, толкаясь в мою ладонь.
— Леся… Милая… У меня даже презерватива нет…
— Почему? — с трудом выдохнула я, толком не понимая, что именно Разумовский пытается мне донести.
— Не взял… Чтобы… не было… искушений…
— А это… мешает?
Наверное, глупый вопрос. Но я была не способна соображать.
Все мозги давно вытекли и растеклись подо мной влажной лужицей…