Чудовища не ошибаются
Шрифт:
Я уже открыла рот, но так и не придумала, как именно должна всё это говорить Разумовскому. У него начался новый виток интереса к своей игрушке, и если прервать этот виток подобной прозой жизни, может и уволить… Скажет: «Всё останется по-прежнему, но секретаршей тебе не бывать». Нет уж. Мне нравится моя зарплата.
Поэтому я промолчала. Полистала меню, повздыхала печально, пытаясь подсчитать в уме, на сколько разорю босса. Сэкономить в любом случае не получится, но хотя бы наглеть не буду.
Подошёл
Теперь я точно знаю, как выгляжу, когда к Разумовскому приходят важные партнеры…
— Готовы сделать заказ?
Влад кивнул, начал перечислять… На слове «вино» я изумлённо приподняла голову.
Он с ума сошёл? Середина рабочего дня!
— Ты выбрала, Леся? — спросил меня Разумовский. Какое-то время я смотрела на официанта, глупо моргая, потом кашлянула и ответила:
— Да… да. Вот эти макароны, — я ткнула пальцем во второе по стоимости блюдо на странице. — То есть, вот эту пасту. Спасибо.
— Всё? — уточнил официант. Я кивнула, но тут подал голос Влад:
— Нет, не всё. Ещё принесите ей, пожалуйста, цезарь с креветками и тирамису. И чай.
— Какой чай? Чёрный, зелёный?
Вопросительный взгляд в мою сторону.
— Леся? Какой тебе чай?
Мне лучше верёвку и мыло, а не чай. Он издевается? Чай можно и в офисе попить! Бесплатно!!
— Чёрный, — вздохнула я обречённо. — Обычный. Без добавок.
Официант величественно кивнул и удалился.
— Леся, — я посмотрела на Разумовского и немножко струсила: вид у него был не слишком довольный, — ну что ты опять? Ты меня не разоришь.
— Я понимаю, — пробормотала я тихо, — просто мне это… немного странно…
— Странно, значит, — протянул босс, и я струсила ещё больше.
— Да. Не обижайтесь… то есть, не обижайся, пожалуйста. Влад.
Черты его лица немного смягчились.
— Рассказать тебе про Италию, Лесь?
— А вы… ты был?
— Был. Про макароны ты уже, наверное, наслушалась, давай я тебе про Венецию расскажу?
— Давай.
Минут через пять я честно призналась:
— Вам… то есть, тебе нужно работать в рекламном агентстве. Ну или в туристическом. Так захотелось там побывать…
— Побываешь ещё.
Я только улыбнулась.
Я уже давно старалась ни о чем не мечтать. Чтобы не разочаровываться.
А потом принесли наш заказ…
Я ела и закатывала глаза от удовольствия. Вкуснотища-то какая. Всё вкуснотища — и салат, и паста, которая макароны, и пирожное это итальянское на «су».
— Моя мама называет это «гастрономический оргазм», — засмеялся Влад после очередных моих закатанных глаз, и я даже поперхнулась пирожным.
Да уж. Как говорится — мама может. И Влад вместе с ней… Весь в маму.
Кстати…
— Я хотела спросить, — прочавкала я, почти ныряя
Разумовский кивнул, слегка мрачнея.
— Отчим. А мой родной отец умер, когда мне было десять.
Пирожное резко потеряло весь свой вкус.
— Умер?..
— Да, Лесь. Он попал в автокатастрофу на мой день рождения. Врачом был, вызвал такси после смены, чтобы побыстрее домой добраться. Мы с мамой очень ждали его. Но он не доехал. — Влад усмехнулся. — Поэтому я не любитель машин в целом и такси в частности.
Он налил себе ещё вина в бокал и резко выпил. Не как вино, а как водку. Словно поминал…
— Извини, — прошептала я. Разумовский дёрнул кадыком, покачал головой.
— Это жизнь, Лесь. Я не знаю ни одного человека, у которого в жизни не случалось бы что-нибудь подобное. Твой самый худший кошмар. То, что останется с тобой до самой смерти и будет мучить тебя по ночам.
Да. Я опустила глаза и зажмурилась, пытаясь отделаться от навязчивых воспоминаний.
То, что останется с тобой до самой смерти…
Да.
Но всё же. Мой папа не умирал в мой день рождения.
Я сказала это вслух, и Влад, вздохнув, неохотно пояснил:
— Он умер на следующий день, уже в больнице. Но с тех пор свой день рождения я совершенно не люблю. — Разумовский немного подумал и признался: — Он, кстати, сегодня.
Я резко подняла голову.
— Что?! Но… Почему…
— Почему никто не поздравляет и даже не знает об этом? — Влад усмехнулся. — Я так хочу, Лесь. Я никогда не праздную свой день рождения.
Он вновь отпил вина. Мрачно и будто бы совсем без удовольствия.
— У меня нет для тебя подарка…
Разумовский посмотрел на меня удивлённо, потом улыбнулся, протянул руку и чуть сжал мою ладонь.
— Ничего, Лесь. Ты сама — лучший подарок.
И так он это сказал… Просто сказал, безо всяких пошлых намёков. Очень хорошо сказал…
— Спасибо, — шепнула я, и Влад кивнул, продолжая улыбаться — ласково и нежно. Так, будто я была ему действительно очень дорога.
Кажется, именно в тот момент я окончательно поняла, что не смогу без него жить.
Когда мы вернулись в офис, я с трудом сосредоточилась на работе — всё время отвлекалась. Нет, не из-за жуткой истории Разумовского про смерть его отца… хотя и из-за неё тоже.
Просто мне в голову пришла одна безумная идея. Я вообще-то не очень склонна к безумным идеям — это явно влияние Влада…
Я думала о своей идее весь день. Даже пыталась украдкой посмотреть кое-какие гайды, но на рабочем месте это, понятное дело, не очень удобно. Более того — злоупотребляя подобными вещами, можно попасть под пристальное наблюдение айтишников.