Чудовище. История невозможной любви
Шрифт:
Они оба не доверяли друг другу. Чудовище, взяв Белль за руку, повело ее за собой — девушке показалось, что они очутились в каком-то просторном пустом пространстве. Так она решила, прислушиваясь к гулкому звуку своих шагов.
— Можно открыть глаза? — спросила Белль, и ее слова отдались эхом. Если бы она не знала, что находится в замке, то подумала бы, что оказалась в большом соборе.
— Нет-нет! Подожди здесь! — Он отпустил ее руку. Белль услышала шорох, а затем ее лицо согрел солнечный свет.
— А
Чудовище искренне наслаждалось происходящим, ему было приятно сделать Белль подарок, и зверь обнаружил, что улыбается — впервые за тысячу лет.
— Да, открывай! — сказал он.
Белль открыла глаза, и они широко распахнулись при виде потрясающей картины.
— Не может быть! — воскликнула она. — Столько книг я не видела за всю свою жизнь!
Таких чувств Чудовище не испытывало еще никогда, оно не ожидало, что сделать кого-то счастливым будет столько для него значить.
— Ты… тебе нравится? — спросил он.
Ей это нравилось больше, чем она могла выразить словами.
— Бесподобно! — сказала она.
Такой счастливой зверь еще никогда ее не видел.
— Тогда они твои, — ответил он, и его охватило неведомое раньше чувство. То, что начиналось для него как поиск возможности сблизиться с Белль ради того, чтобы снять проклятие, превратилось в нечто иное, в чувство, которого он не мог понять.
Ему нравилось делать Белль счастливой.
— Ах, огромное спасибо!
Книги! Книги сделали ее счастливой. Она не была похожа ни на одну из девушек, которых он знал раньше, и Чудовище подумало, что, пожалуй, это ему очень нравится. Нет, он был уверен,что это ему нравится.
ГЛАВА XXI
Красавица и Чудовище
Сестры были в панике. Даже они смогли увидеть, что Белль стала теплее относиться к Чудовищу, а сам зверь — ну, он испытывал что-то совершенно необычное для себя, и это смертельно пугало ведьм.
Они должны что-то предпринять.
Поскольку сами ведьмы были по макушку заняты наблюдением за Белль и Чудовищем, они решили, что за Гастоном присмотрит Фланци, и послали ее к нему. Ведьмы были так заняты, что не покидали свой домик из-за боязни упустить удобный случай, чтобы поглубже вонзить свои когти в иссохшее сердце Принца.
— Только посмотрите, как они играют в снегу! — злобно прошипела Руби.
— Отвратительно! — брызнула слюной Марта.
— Взгляните, как она смотрит на него! Застенчиво пялится из-за дерева! Вы же не думаете, что она влюбилась в него, верно? — визжала Люсинда.
— Это невозможно!
Теперь сестры все время следили за Белль и Чудовищем, и с каждым днем их опасения подтверждались. Становилось совершенно очевидным, что эти двое влюблены друг в друга!
— Эти чертовы слуги совершенно нам не помогают! При
Когда Цирцея возвратилась из поездки в замок Морнингстар, Руби, Марта и Люсинда были в полной панике. Услышав, как Цирцея вошла в дом, все трое дружно обернулись и уставились на остановившуюся в дверях младшую сестру.
— О, привет! — в один голос воскликнули они. После бессонных ночей, проведенных в раздорах, подсматривании и плетении интриг, ведьмы выглядели смертельно уставшими и слегка спятившими.
Цирцея сразу догадалась — что-то случилось.
— Как это все понимать? — спросила Цирцея.
Люсинда попыталась сделать хорошую мину, но, не видя себя в зеркале уже несколько дней, не знала, как ужасно она выглядит.
— О чем ты, дорогая? — невнятно сказала она, подергивая щекой.
Цирцея нахмурилась и внимательно посмотрела на сестру, словно видела ее насквозь.
— Этот кавардак! Чем, черт побери, вы здесь занимаетесь?
Сестры просто стояли и молчали. На этот раз им нечего было сказать. Локоны Люсинды свалялись, ее прическа напоминала сейчас воронье гнездо с торчащими из него сухими травинками, к волосам прилипли капельки свечного воска. Красная шелковая юбка Руби была усыпана серым пеплом, воткнутые в прическу перья торчали еще более странно, чем обычно, а лицо бедной Марты было перепачкано каким-то оранжевым порошком.
Ведьмы делали перед своей младшей вид, что все нормально, — будто Цирцея была дурочкой или ослепла и не могла заметить, что здесь что-то происходило.
— Колдовали, как я вижу, — сурово заметила Цирцея. — Но я не желаю знать, чем вы здесь занимались! Право слово, не хочу иметь ничего общего с вашими делами! Ну, может быть, кто-нибудь догадается спросить меня о том, как прошла моя встреча с морской ведьмой?
— И как все прошло? — прохрипела Руби. — Ты передала ей привет от нас?
Услышав голос сестры, Цирцея вздрогнула, но решила ни о чем не спрашивать.
— Все прекрасно, она была очень довольна обменом, — сказала Цирцея. — Знаете, из всех ваших странных приятелей Урсула, пожалуй, самая лучшая. Она такая забавная.
Сестры дружно рассмеялись хриплыми, севшими от бесконечных выкриков голосами.
На этот раз Цирцея все же не удержалась и спросила:
— Ну, а если серьезно: что вы здесь делали? Посмотрите на себя. Вы растрепаны, взлохмачены — а что случилось с вашими голосами? Почему вы охрипли?
Сестры переглянулись, Люсинда кивнула, а Руби вытащила из своего кармана ожерелье.
— Мы дарим его тебе! — сказала Руби, покачивая висящим на кончиках ее пальцев ожерельем, пытаясь таким образом отвлечь внимание младшей сестры. Ожерелье было чудесное, из светло-розовых камней в серебряной оправе.