Чудовище. История невозможной любви

Валентино Серена

Гастон видел, что Принц начинает заводиться. Он не стал говорить, что, по его мнению, Тьюлип действительно любила Принца. Гастон устал убеждать в этом своего друга еще в первые недели после их разрыва. Но что бы ни говорил тогда Гастон, это не могло убедить Принца. В тот день в лабиринте из живой изгороди произошло нечто, заставившее Принца поверить в то, что Тьюлип не любит его, и теперь не было никакой возможности убедить его в обратном.

Как бы то ни было, Гастон должен был верить в то, что его друг прав. Тьюлип могла все это время обманывать его. Откровенно говоря, Гастон не думал, что Тьюлип достаточно умна, чтобы провернуть

такую хитрую штуку; он никогда не замечал и того, чтобы она была корыстна. Он думал, что очень удачно подобрал невесту для своего друга, и теперь был сильно огорчен, видя, какой бедой все это обернулось.

— Я отправлюсь в дорогу сегодня же, мой дорогой друг. А ты отдыхай.

Принц недобро усмехнулся. В смутном свете свечи эта усмешка исказила его лицо, отбросив на него отвратительные тени и заставив Гастона почти испугаться своего друга.

ГЛАВА XV

Охота

Принц месяцами не покидал свою комнату, оставаясь в ней пленником своего страха и гнева, усиливавшихся день ото дня. Единственным слугой, которого он теперь видел, был Люмьер, именно он рассказывал Принцу о том, что происходит в доме, когда тот спрашивал его об этом. Сейчас он стоял с маленьким золотым канделябром в руке, держа его так, чтобы свет не падал ни на лицо господина, ни на его собственное — Люмьер боялся показать, какой страх он испытывает, глядя на Принца.

А Принц выглядел ужасно — бледный, постаревший. Его глаза напоминали черные ямы, черты лица стали скорее звериными, чем человеческими. Люмьеру не хватало смелости сказать Принцу, что все остальные в замке стали заколдованными после того, как он разбил сердце Тьюлип. Люмьер понял, что Принц не видит слуг такими, какими они видят себя сами. Увиденное внушало Принцу ужас. Вместо слуг по замку передвигались статуи, провожая его глазами, когда он не смотрел в их сторону.

Но сам Люмьер и другие слуги ничего этого не видели, и никто из них не желал зла Принцу. Люмьер знал, что и он превратится в такое же странное существо — это лишь вопрос времени — и тогда его господин останется наедине с ужасом, внушенным ему теми злобными сестрами.

Люмьеру хотелось, чтобы нашелся какой-то выход, чтобы Принц выбрал иной путь, не тот, что вместе с ним ведет весь дом во тьму. Люмьер тосковал о том молодом человеке, каким был Принц до того, как жестокость взяла над ним верх и сделала его сердце черным.

Миссис Поттс заставляла слуг вспоминать о том, каким подающим большие надежды был Принц когда-то, а Когсворт до сих пор лелеял надежду на то, что Принц изменится в лучшую сторону и сумеет снять свое проклятие.

Все они на это надеялись. А пока Люмьер будет заботиться о Принце столько, сколько сможет.

— Вам не хотелось бы прогуляться, Принц? — спросил он. — Вы сохнете взаперти. Вам нужно побывать на солнышке и подышать свежим воздухом!

Принца ужасала мысль о том, что кто-нибудь увидит его в нынешнем обличье. После того как Принц погубил семью Тьюлип, его уродство стало прогрессировать со скоростью, опережавшей его самые худшие опасения.

Он выглядел чудовищем.

Зверем.

Сестры солгали — у него не было ни единого шанса снять проклятие. Они и не хотели, чтобы он мог снять его, — все попытки Принца сделать это с помощью Тьюлип оказались напрасны.

Люмьер все еще стоял в комнате, ожидая, что ответит Принц, а тот вспомнил об этом только тогда, когда слуга прокашлялся.

— Да,

приятель, я тебя слышал! Да, я выйду на свежий воздух, но не раньше ночи! И я не хочу, чтобы кто-либо слонялся в это время по замку, желая взглянуть на меня, ты понял? Я никого не хочу видеть, ни единой живой души! Если кто-то случайно попадется мне навстречу, он должен отвести свой взгляд в сторону!

Люмьер понимающе кивнул:

— Накрыть вам обед в Большой столовой, сэр? Мы давно уже не имели возможности прислуживать вам за столом.

При мысли об этом Принцу стало не по себе.

— Посмотрим! А теперь иди! Я хочу побыть один.

Люмьер покинул комнату, и остановился в зале, чтобы переговорить с кем-то. Принц впервые за несколько недель выбрался из постели. Его тело болело и затекло — так сильно, что ему с трудом дался путь до двери. Но второй голос в зале был похож на голос Когсворта, а Принцу ужасно хотелось увидеть своего дворецкого. Открывая дверь, Принц ожидал увидеть за нею двух разговаривающих людей, но обнаружил только Люмьера.

— Что здесь происходит? Я слышал, как ты говорил с кем-то!

Люмьер испуганно обернулся:

— Только с самим собой, пока заводил эти часы, сэр. Простите, что потревожил вас!

Принц вновь почувствовал раздражение, быстро перераставшее в опасную вспышку гнева:

— Чушь! Я слышал голос Когсворта!

Люмьер погрустнел при упоминании имени дворецкого, а Принц продолжал настаивать:

— Хочешь уверить меня в том, что ты не разговаривал с ним? Что вообще не видел его?

Продолжая держать в руке медный подсвечник, Люмьер спокойно ответил:

— Могу клятвенно заверить, сэр, что очень давно не видел нашего дорогого Когсворта во плоти.

ГЛАВА XVI

Солнце садится

Сумерки были его любимым временем суток, тем переходным моментом, когда все выглядит чудесным и все кажется возможным, особенно весной. Темнеющее небо стало лиловым, на этом фоне еще ярче смотрелась луна.

Принц чувствовал себя на свежем воздухе намного лучше, чем в доме, а Люмьер четко выполнил свое обещание — выходя из замка, Принц не встретил ни единой души. Правда, он не мог избавиться от опасения, что в любой момент может натолкнуться на кого-нибудь. И Принц решил, что лучше всего будет отправиться в лес. Там ему стало гораздо легче. Стемнело, верхушки деревьев почти полностью поглотили свет — за исключением оставшихся маленьких пятен звездного ночного неба.

Принц всегда хорошо видел в темноте, а после долгого сидения взаперти его ночное зрение стало еще острее. Он в самом деле чувствовал себя зверем, рыскающим по темному лесу.

Рыскающим.

Да, именно этим он занимался сейчас, и это занятие ему нравилось.Здесь, в лесу, он в большей степени чувствовал себя дома, чем в своей комнате. Порой Принцу казалось, что ему нечем дышать в комнате, и он просто сидел там, ожидая появления сестер, готовых наброситься на него словно стая горгулий. А вот в лесу ему было хорошо, он чувствовал себя здесь просто замечательно. Впрочем, он не был уверен, что и это не очередная проделка ведьм. Может быть, они каким-то образом заколдовали лес, чтобы завлечь сюда Принца, заставить чувствовать себя здесь более естественно, заманили в окружение, которое усилит в нем звериные черты. Принцу неожиданно захотелось убежать домой, спрятаться, но в это время до его ушей донесся какой-то звук.