Чудовище
Шрифт:
На его лице появляется небольшая ухмылка.
— Ты становишься дерзкой, когда злишься. Не знал, что ты умеешь грязно ругаться.
— Ты ничего не знаешь обо мне.
Он переводит взгляд на пол.
— Я был не особо мил с тобой, да?
— На данный момент, мы с тобой общались два раза, и ты обозвал меня ребенком и наивной. Мне, может, всего и шестнадцать, но ты всего лишь на несколько лет старше меня, поэтому перестань вести себя так, будто такой уж опытный. Могу поспорить, ты никогда не выезжал за
— Это была правда.
— Правда может быть жестокой.
Я кусаю губы и тереблю край своей рубашки, когда слышу доносящийся с другой части комнаты звук. Вытянув шею, я вижу, как медленно ковыляет длинношерстный ретривер.
— Бадди! — Я падаю на пол и чуть не плачу. Почесывая его за ухом, я крепко обнимаю этого старичка, и на моем лице растягивается огромная улыбка. — Я так переживала за тебя. Все это время ты был здесь? — Я хорошенько его почесываю, и он опускает голову мне на руки. Последние несколько дней он не выходил у меня из головы. Я думала о том, в безопасности ли он, а он, оказывается, спал на полу в гостевом домике.
Я поднимаю взгляд на Джеймисона, который наблюдает за мной и Бадди с грустью в глазах. У меня уходит много времени на то, чтобы понять, что если Бадди здесь, значит…
— Ты отнес меня в мою комнату.
Его молчание говорит само за себя. Мы смотрим друг на друга; я сижу на коленях возле собаки, он на своей кровати.
— Ты замерзала. Я… — начинает он и замолкает. — Я знаю, как это — быть на улице в такой холод.
Я киваю в знак понимания.
— Спасибо, — говорю я. — От меня, и за то, что позаботился о Бадди.
Я поднимаюсь на ноги и прохожу в маленькую ванную, чтобы помыть руки. Когда возвращаюсь в комнату, я присаживаюсь на край кровати и кладу руку на плед. Глядя ему в глаза, я спрашиваю, не против ли он, если я опущу плед и проверю рану. Он опускает его сам.
Рана на боку закрыта марлевой повязкой и закреплена лейкопластырем.
— Она уже пропиталась.
На краю стола стоит аптечка. Я беру ее в руки и открываю бутылочку со спиртом и беру остальные вещи, которые понадобятся для перевязки.
Когда прошлым вечером я привезла его домой, в гостевом домике я нашла аптечку. Я сделала все, что смогла, чтобы очистить рану. Не похоже, что у пациента особо хорошо получилось позаботиться о себе.
Я промываю рану, слушая, как Джеймисон сквозь зубы проклинает все на свете.
— Тебе нужно наложить швы, — говорю я, накладывая свежую повязку. — Не хочешь объяснить мне, почему отказываешься ехать в больницу? — По нему видно, что он не хочет ничего объяснять. Я опускаю взгляд и даю ему самый честный ответ: — Я могу хранить твои секреты.
Его
— Давным-давно я сбежал, и не хочу быть найденным.
Я так много всего хочу сказать, хочу задать так много вопросов, но не делаю этого. Я знаю, что должна ценить этот маленький кусочек честности. Кажется, он оценил это.
— Джулс, — шепчет он, и я поднимаю на него взгляд. — Спасибо, что спасла мне жизнь.
— Похоже, что мы оба здесь, чтобы спасти друг друга.
Он улыбается, и это прекраснейшее зрелище.
Когда полностью заканчиваю с перевязкой, я обвожу взглядом комнату.
— Здесь не особо много чем можно заняться. Отец даже не дал тебе телевизор?
— Здесь довольно одиноко. Ну, уже не так сильно, с тех пор, как у меня появилась собака.
— Его зовут Бадди, и давай будем честными, он не особо компанейский. — Пес приподнимает уши, когда я говорю это. — Без обид, Бадди.
Джеймисон смеется, и это еще более прекрасно, чем его улыбка.
— Я наслаждался чтением книг, но сейчас это немного трудновато делать. Я не могу выбрать удобную позу, чтобы одной рукой удерживать книгу открытой.
На другом краю кровати лежит открытая на середине книга в мягкой обложке. Я поднимаю ее и вижу, что он читает «Красавицу и Чудовище», в оригинальной версии. Это интересное издание, интересный выбор, но я не дразню его этим. Вместо этого я спрашиваю:
— Могу я почитать ее тебе?
— У тебя нет ничего поинтереснее, чем можно заняться в свой шестнадцатый день рождения?
На ответ мне требуется не более секунды.
— Нет.
Меня удивляет, когда он улыбается и отвечает:
— Тогда, да. Почитай мне.
— Джеймисон, привет. — Как только я выбираюсь из лимузина, сразу же бегу в сторону гостевого домика, в котором он сейчас находится.
Когда я вхожу внутрь, он удивляется, что я заглянула к нему. Он сверху вниз осматривает мою форму, от бантика на моей шее до гольф и черных балеток на ногах.
— Как в школе? — спрашивает он, а потом сжимает зубы, схватившись за бок.
Я бросаю на пол рюкзак и забираю у него из рук гаечный ключ.
— Тебе нужно сесть. — Я пытаюсь подтолкнуть его в сторону стула, но он не сдвигается с места.
— Я не могу. Если твой отец увидит, то я тут же буду уволен.
— Ты спас меня от тех парней. Я не постесняюсь сказать ему о том, что произошло.
Джеймисон едва не рычит.
— Ты должна пообещать, что никогда ничего не расскажешь. Если ты хоть на секунду поверила в то, что он примет мою сторону, а не их, то ты глубоко ошибаешься.