Чухра
Шрифт:
– А что он у нас забыл? Он появляется только за денежками, – директор соглашаясь, кивнул головой и спросил.
– Зачем звала?
– Ты уже знаешь, у нас новенький.
– Доложили, – коротко согласился директор и вопросительно уставился на медсестру. Сестричка вздохнула и сообщила.
– Мне нужна твоя помощь.
– В чем?
– Парнишке, что лежит у меня, надо бы ему помочь.
– Зачем он тебе?
– Будешь удивлен. У него радиационный фон ниже среднего и генофонд почти чистый.
– Да? – соизволил удивиться директор. – Откуда узнала?
– Когда секроты
– Из высших? – удивился и насторожился директор. Некоторое время он молчал, глядя в упор на медсестру и потом сказал. – За последние лет пятнадцать, о пропаже детей высших не сообщалось. – Он посмотрел в сторону пустого места доктора и спросил. – Этот, знает?
– Нет. Не говорила. Только тебе.
– Усыновление? – еще больше нахмурился директор. – Возраст у него не тот, староват будет. Да и кто возьмет из нашего приюта, – в последней фразе прозвучало сожаление, сестричка предложила.
– Можно попробовать. Дать объявление, а там посмотрим.
– Да-а… Для нас это был бы выход. Надоело жить на одно пособие. – Он внимательно посмотрел на медсестру и спросил. – Для себя готовишь?
– А если и для себя? – с вызовом спросила медсестра. Директор соглашаясь кивнул головой, а она добавила. – Ты же знаешь, мне иметь своих детей не разрешат.
– Знаю. Комитет опеки и контроля, твое заявление не пропустит.
– Я попробую, – с надеждой произнесла медсестра и с не меньшей надеждой посмотрела на директора.
– Чем смогу, – пообещал он. – Без полной медицинской карты, его не пропустят на усыновление. А если выплывут все его показатели, тебе его не видать.
– Я попробую, – уже без особой надежды повторила она. Директор кивнул головой, вздохнул и спросил.
– И что тебе надо?
– Хороший инъектор, тройку ампул на общее восстановление и хотя бы парочку на восстановления мозга.
– Сдурела? – возмутился и одновременно удивился директор. Потом глянул на медсестру и пообещал. – Ладно, что смогу. Тебе для мозга, зачем?
– У него гематома на затылке не проходит. В себя не приходит и бормочет непонятное в бреду. Опасаюсь, что задет мозг.
К вечеру того же дня директор заглянул в изолятор и сунул в руку медсестре сверток. Она вопросительно посмотрела на директора и тот пояснил.
– Инъектор не новый, но исправный. Четыре дозы на восстановление и две красных. Срок у последних, просрочен, но это лучшее, что смог найти.
– Что за красные?
– Военное производство, – с явной неохотой пояснил директор и оправдываясь продолжил. – Точней сказать не могу, их применяют при ранениях в голову, – он глянул в глаза медсестре и тихо добавил. – Одну, синюю, для тебя лично и смотри, проверю.
– Мне не поможет, но спасибо. – На глазах у медсестры появились слезы и она поспешила отвернуться. Директор вышел молчком, не прощаясь. Когда закрылась дверь за директором, она позволила себе расслабиться, сесть и расплакаться. Она понимала заботу директора, а так же понимала, что одна синяя инъекция ей не поможет, и самое большое, позволит продержаться еще несколько лет. Чего стоило директору достать эти инъекции, она даже думать не хотела. Прекрасно понимая, что ее накоплений, даже за год, на купленный пакет не хватит.
Через минуту она вскочила, схватила пакет со стола и метнулась к подростку в другой комнате. Перво-наперво она сделала инъекцию с красной ампулы и тут же схватилась за синюю, но замерла.
"Нет, – мысленно остановила она саму себя. – Сразу нельзя. Надо выждать пару дней, а потом… Дура, – упрекнула она сама себя. – Надо было вначале сделать инъекцию синею, а потом красную, но уже ничего не исправишь."
Она некоторое время постояла радом с подростком, потом поддавшись своему чувству, наклонилась и погладила его по щеке. Глаза у подростка открылись, как показалось медсестре, он осмысленно посмотрел на нее, и глаза опять затянуло пеленой. Медсестричка вздрогнула, и непроизвольно сделала шаг назад. Потом приложила некоторое усилие над собой и оттянула одно веко у подростка.
– Показалось, – еле слышно прошептала она, вздохнула с сожалением и ушла.
Прошло четыре дня, медсестричка сегодня сделала вторую инъекцию с красной ампулы и оставила подростка в покое. Директор зашел на следующий день утром. Медсестра дремала в кабинете, облокотившись на стол. Он собрался уже уйти, когда она подняла голову, увидела директора и виновато произнесла.
– Извини. Всю ночь метался в жару. К утру успокоился…
– Не оправдывайся, – перебил он ее. – Зашел сказать, что через пару часов, у тебя плановый осмотр. Не опаздывай.
– Я помню. Все как всегда?
– Не совсем. Я соединился с нашим доктором и потребовал от него проверку всех наших подопечных на сканере.
– Откуда у нас сканер?
– Не у нас. Пусть он сам приносит. Деньги получать любит, пусть на счет прибора сам озаботится. Он же техник.
– Ты что-то задумал?
– Даже не знаю. После твоих слов…, – он глянул на дверь в соседнее помещение, – подумал, а если не один он такой у нас. Сама знаешь, никто наших подопечных через сканер не пропускал. Ты это, заведи новый журнал и каждого, поименно записывай в журнал. Этому, журнал в руки не давать. Сам то он, со сканером бегать не захочет, так ты уж сама…
– Я поняла. Но учти, до вечера я не управлюсь. Как быть с доктором?
– А никак. Пусть сидит хоть до утра, сканер ему не отдавай, пока всех не проверишь.
– Охранники?
– Если понадобятся, этих только на подхвате, к прибору и близко не подпускай.
– Хорошо, сделаю.
Остаток дня, вся ночь и часть следующего дня, медсестра работала не покладая рук, пока не проверила последнего из их подопечных. Сканер оказался старым и время для обработки данных затрачивал чуть ли не в два раза больше, чем виденный ею у секротов. Но она справилась, из последних сил сунула в руки сканер доктору и прижимая к себе журнал, ушла в свою комнату. Не раздеваясь, завалилась на кровать и моментально уснула.