Чукчи. Том II. Религия

Тан-Богораз Владимир Германович

Интересен и другой случай. Оленный чукча ?ьrot [177] почувствовал шаманский призыв во время поисков стада, разбежавшегося в густом тумане. Поиски длились несколько месяцев. Все это время ?ьrot'у приходилось переносить жестокие лишения и трудности. У него не было пищи и убежища для отдыха. Он промокал от дождя и не имел даже огня, чтобы высушить одежду. В таком положении он встречал различных зверей, которые прыгали, играя и устраивая с ним всяческие штуки. Затем он увидал волка, который ел тушу только что убитого оленя. Волк пожалел его и сказал, что он хорошо знает, что такое голод. Он позволил ему отрезать и взять ноги оленя и съесть костный мозг, который чукчи, как уже сказано выше, едят сырым. Но оленья туша, в свою очередь, попросила ?ьrot'а трогать ее, обещая в виде выкупа пригнать ему обратно стадо. Волк стал издеваться над предложением оленьего трупа, говоря, что олень, должно

быть, слишком медлителен, раз он дал поймать себя. Тогда ?ьrot стал есть мясо убитого оленя, а волк обещал найти ему стадо. Две недели спустя ?ьrot снова встретил волка, и тот сказал ему, где находятся его олени.

177

См. часть I, стр. 27.

Сразу же после того как стадо нашлось, ?ьrot убил жирную важенку и принес ее в жертву волку. С этого времени он считал себя «имеющим духа» (e?e?ьlьn). Однако его соседи, знавшие его характер, очень презрительно относились к его претензии. Он был расточительный человек, любил играть в карты и мало заботился о своем стаде. Поэтому чукчи отказывались верить, что такой никчемный человек мог обратить на себя внимание «духов». Но все же ?ьrot часто упражнялся на бубне, распевал свои напевы и обращался к «духам» не для каких-нибудь реальных целей, а просто для того, чтобы сохранить близость с ними и избежать их наказания за невнимательность.

Еще один мой знакомый, по имени Katek, из селения U?asik на мысе Чаплина, вступил в сношения с «духами» уже в зрелом возрасте, во время опасного приключения, случившегося с ним на охоте за тюленями. Он рассказал мне об этом следующее. Ему удалось, стоя на льду около широкой трещины, всадить гарпун в вынырнувшего из воды тюленя. Ударом гарпуна он отколол кусок льда и, пользуясь древком как веслом, отважился подплыть к тюленю. Морские охотники, не имеющие лодок, часто поступают таким образом. В это время с берега налетел сильный порыв ветра и отнес льдину и стоявшего на ней Katek’a, который уже доплыл до тюленя. Заметив угрожающую ему опасность, Katek обвязал вокруг пояса веревку и концы ее привязал сзади и спереди к остроконечным верхушкам льдины. Затем он крепко воткнул в лед свой гарпун и ухватился за него обеими руками, пытаясь удержать льдину, отплывавшую все дальше и дальше под напором бушующих волн.

Море было очень бурное, волны окатывали его с головой, он совершенно промок. Через несколько часов Katek был уже близок к тому, чтобы покончить эту пытку самоубийством. Он уже хотел заколоться ножом, висевшим у пояса. Вдруг из-под воды совсем близко от него показалась огромная голова моржа и пропела: «О Katek, не убивай себя. Ты опять увидишь горы U?asik и маленького Kuwakak, твоего старшего сына». И тотчас же Katek увидел огромную ледяную гору, которая подталкивала сзади его льдину. Ледяные горы чаще всего бывают отвесные и неприступные. Но на этой горе была удобная покатость, и Katek мог легко перейти на нее. Он взял с собой гарпун и заодно вытащил тушу тюленя. Затем он взобрался на ледяную гору и нашел там убежище, сложенное из больших ледяных глыб и вполне пригодное для временного жилища. Там он освежевал тюленя, подостлал его шкуру на пол своего необыкновенного помещения. Затем он снял с себя одежду, тщательно выжал из нее воду с помощью ножа. Во время своего вынужденного пребывания на ледяной горе он питался тюленьим жиром и вместо воды глотал кусочки льда. Спустя некоторое время ветер переменил направление, и ледяная гора начала двигаться к берегу. Наконец, после полутора суток, проведенных на воде, Katek сошел на землю недалеко от селения Cecin. Его родственники считали его погибшим, и когда он пришел в свой поселок, там уж приносили жертву — тюлений жир — его усопшей душе. Он приказал отдать эту жертву голове моржа. С тех пор Katek стал шаманом. Он приобрел некоторую известность среди соседей. Жители селения U?asik постоянно прибегали к его искусству.

Однако человек только до определенного возраста может сделаться шаманом. Перейдя за этот возраст, он не в состоянии стать шаманом, даже услышав призыв «духов». Вышеупомянутому Aj?anvat’y во время призыва было за сорок лет, и он чувствовал, что душа его уже неспособна к превращению.

В одной коряцкой сказке рассказывается о том, как Qujqьnnaqu неожиданно стал шаманом и сделал себе бубен из маленькой вши. Его соседи относились к его искусству весьма скептически и говорили: «Действительно ли старый Qujqьnnaqu стал шаманом? Когда он был молод, у него не было духов шаманского призыва». [178]

178

W. Jochelson, The Koryak, стр. 291.

Хотя последний пример взят из коряцкой сказки, а случай с Katek’ом относится к эскимосам-айванам, однако все вытекающее из этих примеров вполне приложимо к чукчам, так как шаманство этих трех племен имеет очень много общего.

Когда с чукотским мальчиком случится какое-нибудь несчастье, считается вполне обычным призвать на помощь «духов». Если «духи» удостоят его своей помощью, то союз их с мальчиком становится очень крепким, и он делается впоследствии большим шаманом.

Так, один шаман, по имени «Скребущая женщина», рассказывал мне, что его отец в юности был очень слабым и болезненным. У него было всего несколько оленей, да и тех он потерял однажды во время густого тумана, неподалеку от русского поселка Маркова. Вместе с женой он пришел пешком в этот поселок, неся с собой ребенка и немного домашнего скарба. Однако русские дали им так мало пищи, что отец спустя несколько дней умер. Мальчик и его мать выжили, хотя очень голодали, пока их родственники не послали за ними и не взяли их к себе. После этого им в течение нескольких лет жилось очень плохо. Мальчику приходилось таскать на себе санки с топливом для богатых оленеводов. За это ему давали маленькие кусочки мяса или немного гнилой крови. Он так плохо питался, что не мог расти и остался очень маленьким, слабым и болезненным. Тогда он начал упражняться на бубне и стал призывать «духов». Постепенно одного за другим он увидел все сверхъестественные существа (vaьrgьt). Так он сам сделал себя шаманом. Один раз, когда он спал, к нему пришло «Существо неподвижной звезды» и сказало: «Перестань быть таким слабым. Будь шаманом и сильным, тогда у тебя будет много пищи».

Вскоре после этого он приобрел нескольких оленей. Достигнув возмужалости, он женился на девушке из богатой семьи, имеющей большое стадо. Когда умер его тесть, он стал главой семьи, так как его жена была самой старшей из детей умершего. Он не был уже сиротой-неудачником, и под его наблюдением стадо разрослось так, что стало «неудобным для счета». Я видел это стадо. В нем было не больше чем двадцать «двадцаток» оленей (qlik-qlik-kin), но, как уже сказано выше, это число является пределом, выше которого чукчи в то время не умели считать. [179]

179

Ср. часть I, стр. 29.

Другой человек, по имени Jetьlьn, происходивший из приморского арктического поселка, но перешедший после женитьбы к оленеводам, жившим на Сухом Анюе, и женившийся на девушке из семьи богатых оленеводов, рассказывал мне, что когда он был еще мальчиком, вся его семья вымерла от какой-то заразной болезни (должно быть, от инфлуенцы). Он остался один со своей маленькой сестрой. Тогда он позвал к себе «духов». Они пришли, принесли им пищу и сказали: «Jetьlьn, начни упражнения на бубне. Мы и в этом тебе поможем».

Когда я видел Jetьlьn’а, ему было уже около 50 лет, но эти ранние воспоминания во время рассказа так сильно действовали на его легко возбуждающуюся натуру, что он вскакивал и прерывал повествование своим любимым напевом. Как шаман он пользовался большой известностью среди жителей окрестных селений. Его обычно называли «Шаманчик». Это прозвище дали ему русские, подчеркивая им необычайный способ его призыва и особое искусство в шаманстве.

Во многих чукотских сказках говорится о маленьких детях, оставшихся сиротами. Они терпели издевательства и притеснения от своих соседей и наконец призывали «духов» и с их помощью делались сильными людьми и могущественными шаманами.

Упражнения на бубне и пение являются единственным способом, употребляемым чукотскими шаманами, как опытными, так и новичками, для сношения с «духами». Как уже сказано выше, обычно семейный бубен снабжен колотушкой из китовой кости. В дни праздников употребляют деревянную колотушку. Некоторые бубны имеют по две костяных колотушки. Одна из них предназначается только для «духов», так как они иногда приходят, желая «потрясти себя», что значит бить в бубен.

Битье в бубен, несмотря на то, что кажется очень легким и простым, требует от исполнителя большой сноровки и искусства. Новичку приходится очень долго упражняться, пока он достигнет должного умения. То же самое следует сказать и относительно пения. Шаманское действие длится несколько часов, и все это время шаман должен работать без перерыва. По окончании шаманства он не должен выглядеть усталым, так как считается, что «духи» поддерживают шаманов, тем более, что большую часть упражнений проводят сами «духи», которые либо входят в тело шамана, либо находятся возле него. Большая выносливость, необходимая для проведения шаманских действий, и умение быстро переходить от сильного возбуждения в спокойное состояние, конечно, могут быть достигнуты лишь долгой практикой. И действительно, все знакомые мне шаманы рассказывали мне, что им потребовались год или два года практики, пока они приобрели требуемые твердость руки и свободу голоса. Некоторые шаманы в продолжение всего подготовительного периода почти не выходят из внутреннего полога и по нескольку раз в день упражняются на бубне, пока не выбьются из сил.