Чукчи. Том II. Религия

Тан-Богораз Владимир Германович

Я говорил уже о женщине-шаманке Telpь??. По ее собственным словам, она была буйно-помешанная в течение трех лет. Во время ее болезни родственники должны были принимать ряд предосторожностей, чтобы она не причинила вреда себе и окружающим.

В другом роде был шаман Korawge, которого я встретил в районе реки Анюя. Это был красивый, хорошо сложенный человек со спокойными манерами. Правда, каждое грубое слово повергало его в сильное возбуждение. Он достиг совершенства в технике шаманского искусства, несомненно требующей большой физической силы, проворства и ловкости. Однако он не считал себя большим шаманом и говорил, что его отношения к «духам» не должны приниматься всерьез. Он пояснил, что в молодости он страдал сифилисом и, чтобы вылечиться, он прибегал к помощи «духов». Через два года, когда он стал искусным шаманом, он был совершенно здоров благодаря их помощи. После этого он поддерживал сношения с «духами» в течение нескольких лет и был уже близок к тому, чтобы сделаться действительно большим шаманом. Но внезапно его счастье ушло. Одна из его собак родила двух черных щенков, и они, когда подросли, уселись перед ним на задние лапы и стали смотреть ему в глаза, он принял это как знак того, что пришло время оставить шаманскую практику. К нему возвратилась его болезнь, а в его стаде появилась копытница. Боясь, чтобы его не постигло еще худшее несчастье, он бросил серьезные шаманские занятия и занялся совершенно безвредными трюками. Раньше он был чародеем, употреблявшим большей частью злые силы и черное искусство, но после возвращения его болезни он оставил эту практику, опасную для его собственного здоровья.

Не может быть, конечно, и сомнения в том, что шаманы во время своих действий прибегают к обману. Они сами этого не отрицают.

«В нашем ремесле очень много лжи, — сказал „Скребущая женщина“. — Один приподнимает шкуру в пологе пальцем ноги и будет уверять, что это сделали „духи“, другой говорит из-под ворота рубашки или сквозь рукав и уверяет, что голос исходит из самых необыкновенных мест».

Сам он, конечно, готов был поклясться, что никогда не применяет лжи в своей практике. «Посмотри на мое лицо, — говорил он, — язык того, кто произносит ложь, заплетается. Тот, чья речь льется непринужденно, ровно, говорит правду». Это был, конечно, довольно сомнительный аргумент, но я удержался от возражений.

Многие чукчи великолепно знают о том, что шаманы часто обманывают. В разговоре о всевозможных шаманских проделках чукчи говорили мне, что необыкновенные трюки шамана вовсе не совершаются на самом деле, а представляют собою иллюзию части зрителей. Другие шли еще дальше. Так, Kuvar, торговец с мыса Чаплина, с которым мне часто приходилось беседовать, утверждал, что почти все знаменитые шаманы — просто искусные фокусники. «Когда я следил со вниманием за их самыми хитрыми штуками, — говорил он, — я всегда видел обман. Шаман делает вид, что он собирается вспороть живот больного. Но я следил за движениями ножа и видел, что он даже не царапает кожи, кровь же, которую мы все видим, шаман выплевывает изо рта».

Этот скептицизм — позднейшее явление, возникшее в результате сношений с цивилизованными людьми. Некоторые шаманы, впрочем, применяют обман и надувательство не только в области магии. Мы поймали шамана «Скребущая женщина» во время кражи нашего белья, развешенного на веревках. На мысе Чаплина мы тоже поймали в воровстве одну шаманку. [184]

Однако, подавая советы нуждающимся в них людям, чукотские шаманы проявляют большую мудрость и осмотрительность, особенно когда они относятся к делу внимательно и прилагают для решения его все свои знания и опыт. Наиболее внимательны они, когда к ним обращаются такие редкие пациенты, как, например, русские чиновники или купцы, которые при случае не пренебрегают помощью чукотских «духов». Помощник начальника Анадырского округа во время шаманского сеанса попросил «Скребущую женщину» сказать, какой из его билетов второго внутреннего займа выиграет в предстоящем в этом году розыгрыше. Не легко было объяснить шаману, что такое значит «билет внутреннего займа». Но как только он понял, он сразу же ответил, что видел, как растет богатство начальника, оставленное им на родине. Казаку, который хотел узнать, на каком почтовом пароходе придет его отпускной билет, шаман ответил: «Большое судно принесет перемену и радость всем людям в нашем районе». Я мог бы привести ряд других ответов, ни в чем не уступающих ответам Дельфийского оракула.

184

Там же, стр. 28.

Когда же я сам пробовал задавать шаманам какой-нибудь вопрос, то они мне обычно отвечали, что моя родина слишком далеко и у kelet слишком маленькие ноги, чтобы дойти туда. Кроме того, kelet относятся очень недоверчиво ко всему, что касается обитателей таких отдаленных мест. Я заметил, что такую же осторожность шаманы проявляют, отвечая и на вопросы некоторых туземцев. Шаман, живущий внутри страны, отказывается давать советы береговым жителям относительно морской охоты, объясняя это тем, что его «духи» пригодны только для хождения по суше и боятся моря.

Подразделения шаманства

Чукчи делят все шаманские действия на три категории, более или менее отличающиеся друг от друга. Однако в сущности между ними нельзя провести резкой границы.

В первую категорию входят «сношения с духами» (kalatkourgьn). Сюда относятся все виды общения с «духами», доступные зрителям. Это — голоса «духов», слышимые через посредство шамана, чревовещание [185] и прочие трюки, — короче говоря, вся обстановочная часть шаманства, составляющая главное содержание шаманского сеанса. Как уже сказано, все эти действия считаются только фокусами. Говорят, что для их исполнения молодые шаманы приспособлены гораздо лучше. С годами некоторые шаманы теряют способность исполнять многие из этих трюков.

185

Чревовещание играет важную роль в шаманстве других народностей Севера. David Crantz рассказывает о шаманском чревовещании среди гренландских эскимосов (D. Crantz, History ot Greenland, English translation, 1820, I, стр. 195).

Ко второй категории относится «смотрение внутрь» (getalatgьrgьn), пользующееся у чукоч большим уважением, так как шаман, владеющий этим искусством, видит опасность, подстерегающую человека, и удачу, предназначенную для него. Благодаря этому он сможет посоветовать, как избежать первого и как достигнуть второго. Указания чаще всего заключаются в предписании определенных подробностей праздника, который должен быть устроен для того, чтобы достигнуть желаемого результата. «Духи» дают указания обычно во второй части шаманского сеанса. Эта часть может быть названа «магической».

Однако есть шаманы, предсказания которых, несмотря на то, что в их распоряжении находится много kelet, бывают неправильны. Советы их бесполезны и даже вредны. Есть и такие шаманы, которые совершенно не пользуются доверием. С другой стороны, есть шаманы, которые жалуются на то, что им не удается установить тесное сношение с «духами», однако они дают советы под влиянием личного вдохновения. Такие шаманы, несмотря на простоту обстановки действий, пользуются очень большим уважением среди соседей.

Так, например, шаман Galmuurgьn, которого я встретил в районе Анюя, избегал говорить о своих сношениях с «духами», и ему удалось сохранить их в тайне. Про него говорили, что он «только со своим телом» (em-uwikьlьn), т. е. не имеет никаких «существ», помогающих ему в шаманстве. Я присутствовал на одном его сеансе. Он начал, как и все шаманы, ударами в бубен и пением, но через несколько минут прекратил упражнения и, дыша глубоко, как бы в припадке, сразу же начал предсказывать. Он предсказал судьбу многим из присутствующих. Покончив с одним, он ненадолго останавливался, как бы собираясь с мыслями, затем, тяжело простонав несколько раз, переходил к следующему.

Третья категория включает «заклинания» (ewganvatgьrgьn). Сюда входят все наиболее сложные и запутанные шаманские действия. Заклинания вместе с колдовством образуют большую часть чукотской магии. Описанию их я посвящу отдельную главу.

Заклинания бывают двух родов: благожелательные и злонамеренные. Чукчи делают различие между «благожелательными» (tencim?ulьt) шаманами, которые своим искусством помогают людям, и «злобными» (kurge?e?ьlьt или ku?icg-e?e?ьlьt, буквально — «насмехающиеся шаманы»), которые способны только к причинению вреда.