Чукчи. Том II. Религия
Шрифт:
Так как женское шаманство более низкого качества, то оно требует более короткого периода «нарастания вдохновения» и сопровождается меньшими мучениями, чем мужское шаманство. Однако женщины-шаманки могут достигнуть высокой степени искусства почти во всех шаманских проявлениях, за исключением лишь чревовещания, которое считается для них совершенно недосягаемым.
Подготовительный период
Шаманский призыв, как утверждают чукчи, начинает ощущаться в очень раннем возрасте, в большинстве случаев во время критического периода при переходе от детского возраста к юношескому. Как известно, это — период наиболее интенсивного роста. Многие люди обоего пола имеют в это время повышенную чувствительность и неуравновешенное мышление. Легко понять, что этот критический период человеческой жизни, полный неожиданных изменений, создает самые благоприятные условия для
Чукчи говорят, что в очень раннем возрасте можно отличить детей, которым предназначено получить шаманское вдохновение. Такие дети во время разговора пристально смотрят не на слушателя, а на нечто, находящееся над ним. Чукчи утверждают, что взгляд шамана отличается от взгляда обыкновенных людей. Глаза у шамана очень яркие и блестящие (nьqer?qenat), что и дает им возможность видеть «духов» даже в темноте. Выражение глаз шамана — смесь лукавства и боязливости. Поэтому действительно легко отличить шамана среди обыкновенных людей.
Чукчи знают о повышенной нервности своих шаманов, поэтому они называют их nь?ьikьlqin («он застенчивый, смущающийся»). Этим они хотят выразить, что шаманы очень чувствительны к малейшим колебаниям и изменениям в психике окружающих их людей. Так, например, чукотский шаман чрезвычайно осторожен в своих действиях перед чужеземцами, в особенности вначале, вскоре после приобретения шаманского дара. Обычно шаман, даже обладающий большой силой, отказывается показывать чужеземцам свое искусство и уступает лишь после настойчивых просьб. Но и тогда он, как правило, не показывает всей своей силы. Он боится иноземцев, обычаев которых он не знает, боится их бубнов и охранителей, которые спрятаны у них в мешках, и «духов», летающих вокруг них. Малейшее подозрение или насмешка заставляют его прервать исполнение шаманства и уйти.
Шаманские «духи» представляются «летучими» (nьri?eqinet), так как предполагается, что они улетают от всякого незнакомого лица или голоса. Когда к шаману приходит слишком много посетителей, «духи» боятся показываться и если они все-таки являются, то каждую минуту готовы ускользнуть снова.
«Kelet („духи“) принадлежат тундре, — говорят шаманы, — так же, как и дикие звери». Поэтому они так пугливы. «Духи» животных еще более пугливы и робки. Когда они приходят на зов шамана, они сопят и фыркают и улетают вскоре после недолгих упражнений на бубне.
«Голоса духов» изображаются посредством чревовещания, которое будет описано ниже. Даже «духи» болезней, в особенности те из них, которые не могут причинить большого вреда человеку, как, например, «духи» насморка или простуды, представляются очень пугливыми. Так, в одной сказке рассказывают, как насморк, довольно бойко собираясь посетить людей, делал несколько попыток, во каждый раз возвращался из-за своей трусости. Когда же он был пойман, его охватил такой ужас, что он стал вымаливать себе свободу в самых униженных словах.
Чукчи вообще очень чувствительны ко всяким необычным для них физическим или психическим впечатлениям, как, например, к незнакомому запаху. [168] Особенно чувствительны они к болезням. Поговорка «чукча легко умирает» часто слышна. Несмотря на то, что они способны выносить большие физические лишения, они очень легко поддаются заразным болезням, занесенным из цивилизованных стран.
Такая восприимчивость встречается и среди других туземных племен северо-восточной Сибири и даже у русских поселенцев, которые также чрезвычайно чувствительны к необычным психическим влияниям, например, к сообщению, полученному во сне или от чужеземцев, к угрозам со стороны шаманов или начальства и т. п.
168
Ср. часть I, стр. 21.
Среди казаков и обрусевших туземцев было несколько случаев самоубийства в результате выговоров, полученных от начальства. В других случаях туземные проводники, ламуты и юкагиры, сопровождая исследовательские экспедиции и потеряв дорогу, от страха убегали от экспедиции, и их уже не могли найти, так как всякий след их был потерян. Самоубийство часто встречается также и среди чукоч.
Мне кажется, что В. И. Иохельсон имеет в виду именно эту высокую степень чувствительности и восприимчивости, обращая внимание на рассказ молодых юкагиров о том, что встарину юкагиры были настолько боязливы, что тотчас же умирали, как только кто-нибудь наносил им внезапную обиду, будь то хотя бы даже родственник. [169] Шаманы обладают повышенной нервной восприимчивостью в еще большей степени. Это находит выражение в поговорке, что шаман еще более «легок на смерть», чем обыкновенные люди. К этому следует прибавить тот факт, что малейшая несогласованность между действиями шамана и мистическими голосами его «духов» приносит шаману смерть. Чукчи объясняют это тем, что «духи», находясь в плохом настроении, поражают мгновенной смертью всякого шамана, ослушавшегося их. Большею частью это случается, когда шаман слишком медленно исполняет их приказания. С другой стороны, шамана называют «противящимся смерти» и говорят, что его «трудно убить», даже когда он побежден врагами.
169
См. В. Иохельсон, Юкагирские материалы, предисловие, стр. VI, XII.
Вот рассказ туземца об убийстве, имевшем место в девяностых годах прошлого столетия в районе реки Анюя: «Заклинанием они усыпили его. Пока он спал, они напали на него с обеих сторон. Один перерезал ему горло, другой ударил его ножом прямо против сердца, источника жизни и смерти. Несмотря на это, он вскочил на ноги. Но он не имел оружия. Они были тоже „знающие люди“, и они заставили его заклинаниями уйти со стойбища безоружным. Если бы он имел хотя бы маленький нож, то, наверное, он смог бы осилить их. И хотя он (будучи шаманом) встал, но чем он мог бороться с ними за исключением зубов и ногтей? Так они снова ударили его ножом, но рана сразу же зажила, и он снова был такой же, как и раньше. Очень долгое время они не могли убить его. В конце концов они набросились на него с обеих сторон, повалили на землю, вырвали у него глаза, проткнули ножом глазные яблоки и отбросили их. Затем они во многих местах изрезали его тело, вынули сердце и разрезали его на кусочки. Все эти куски они зарыли в землю по отдельности в разных местах, так как они боялись закопать их вместе, чтобы куски не срослись и не ожили снова». [170]
170
См. В. Г. Богораз, Материалы, стр. 19.
Привожу еще один подобный рассказ: «Она (убийца) пришла к своей соседке, женщине, которая была занята в это время добыванием огня. Она сзади ударила ее ножом. Но женщина продолжала разжигать огонь, ибо она была шаманская женщина, т. е. женщина, способная втыкать в себя нож (во время шаманских действий). Поэтому она не могла убить ее, а только перерезала сухожилия рук и ног». [171]
Третий рассказ относится к эпидемии оспы в районе западной Колымы в 1884 году.
171
Там же, стр. 32.
«Тогда Amce начал думать о своем зяте, потому что его дочь покинула его больным в пустом стойбище. Amce сказал нам: „Пойдем и навестим его“. Он сказал: „Он один может противиться смерти, ибо он — шаман“». [172]
Шаманский призыв проявляется различными способами. Иногда это — внутренний голос, приказывающий человеку вступить в сношения с «духами». Приказ «духов» должен быть исполнен немедленно. Если же призванный медлит, то «дух» вскоре появляется, приняв видимый образ, и повторяет призыв в более понятной форме. Aj?anvat, о котором я уже упоминал выше, рассказывал мне, что однажды, после тяжелой болезни, когда душа его созрела для шаманского вдохновения, он увидел несколько «духов», но не обратил на них серьезного внимания и не исполнил их приказания. Тогда «дух» пришел к нему. Он был худой, черный. Он назвал себя «духом оленьей чесотки». Aj?anvat почувствовал себя равным по силе этому «духу» и предложил ему остаться и сделаться его верным товарищем. После некоторого колебания «дух» отказался остаться у Aj?anvat’a. Однако он сказал: «Я могу согласиться, если ты достаточно сильно хочешь быть моим товарищем: если ты захочешь взять бубен, продержишь его в руках три дня и три ночи и сделаешься шаманом». Aj?anvat в свою очередь отказался, и «дух» сразу же исчез. [173]
172
Там же, стр. 40.
173
В. Г. Богораз. Материалы, стр. 385.