Чума из космоса (пер. О. Колесникова)

Гаррисон Гарри

– У вас были особые основания для такого решения?

– Конечно. Но внутренне это решение я принял давно. Моим лучшим другом тогда был Том, наш штабной врач. В течение многих лет я осознавал, что его деятельность должна была приносить такое же удовлетворение, как моя служба – мне. Том отвечал на все мои глупые вопросы, даже позволял мне смотреть, как он оперирует.

Но понадобился серьезный инцидент в Тибете, чтобы мое решение стало окончательным. Нас ночью сбросили с самолета, чтобы вбить клин между китайцами и индийцами.

Бедность и болезни, которые я увидел в последующие дни, поразили меня, и я спросил себя, а не могли ли мы принести воюющим, кроме пушек, еще что-нибудь. Тогда…

Гудение видео оборвало его рассказ.

Он нажал на клавишу, и на экране появилась голова доктора Мак-Кея. Его Институту тропических болезней, похоже, пришлось работать всю ночь. Темные круги под глазами свидетельствовали, что и Мак-Кей тоже не прохлаждался.

– Как у вас дела? Появились ли у вас какие-нибудь симптомы этой болезни?

Взгляд Сэма скользнул по шкалам приборов, в том числе и того, что висел у него на запястье.

– Все данные в норме, никаких симптомов чего-либо. Другие случаи этого заболевания есть?

– Нет, пока еще нет. Я беспокоюсь о вас, потому что вы в первую очередь подверглись опасности заражения.

Мак-Кей на секунду прикрыл глаза и провел тыльной стороной ладони по лбу.

– Как уже сказано, новых случаев болезни Рэнда, как мы ее неофициально назвали, у нас нет. Во всяком случае, заражения человека.

– Птицы?

– Да. Поисковая группа с прожекторами всю ночь провела на объекте. С рассветом стали поступать сообщения. Эпизоотия. Повсюду мертвые птицы. ВОЗ уже издала приказ не трогать мертвых или больных птиц и сейчас же сообщать о них в полицию.

– Другие животные тоже заражаются? – спросила Нита.

– Слава Богу, до сих пор только птицы. Так у вас нет никаких симптомов? Звучит обнадеживающе. Вы должны постоянно поддерживать со мной связь. Сейчас же сообщайте, если заметите какие-нибудь необычные признаки. Всего хорошего!

Мак-Кей отключился.

Нита взяла со стола чашку и отпила из нее глоток.

– Кофе остыл. Я разогрею.

Она взяла две высокие колбы и поставила их в микроволновую печь.

– Все, что касается этой болезни, необычно. Ничто, чему нас учили, использовать против нее нельзя.

– Ну, в этом нет ничего страшного, Нита. В конце концов, это же новая болезнь, пришедшая из глубин Вселенной. Следовало ожидать, что она будет ставить перед нами все новые и новые загадки.

– А, собственно, почему? Болезнь новая, но не настолько чуждая. Какая разница, что это за микроорганизмы, если они могут поражать тело человека только ограниченным числом способов. Если болезнь была бы нам совсем чуждой, она не оказала бы на человека никакого действия. Будь это, скажем, грибок, который поражает только живые существа на кремниевой основе…

– Или бактерии, которые активны только при минусовой температуре.

– Верно! Болезнь, с которой вернулся Рэнд,

совершенно нова для нас, но проявления ее не новы. Лихорадка, отказ почек, фурункулез, повышенная температура. Кроме того, болезнь охватывает весь организм, только комбинация этих факторов для нас нова.

Сэм взял теплую колбу, протянутую Нитой, и наполнил свою чашку.

– Ваши слова вселяют надежду. Я уже вообразила эпидемию, которая пришла из космоса и распространилась по всей Земле.

Он задумчиво наморщил нос.

– А как с птицами? Как их увязать с вашей теорией?

– Мы еще не знаем, можно ли. Это может быть та же болезнь – или совершенно другая. Если они заражены другой болезнью, то нам очень поможет, если еще кто-нибудь подхватит вирус, который стоил жизни Рэнду. Тогда мы получим возможность приготовить вакцину или даже антивирусные препараты, которые исключат распространение болезни. Мне хочется знать, далеко ли продвинулась работа в лаборатории.

– Я тоже охотно узнал бы это. Но придется примириться с тем, что нам сидеть здесь еще некоторое время. Вы патолог, вам здесь хватит работы. А мне, ассистенту врача, почти нечего делать. Я думаю, не позвать ли пару друзей из больницы, чтобы узнать, что происходит в мире за этими стенами.

Нита долго возилась в маленькой, великолепно оборудованной лаборатории инфекционного отделения.

Когда перед обедом она сделала наконец передышку, то обнаружила, что Сэм согнулся над картой, расстеленной на столе. Он кивнул:

– Идите, посмотрите! Вот Лонг-Айленд, а вот аэропорт имени Кеннеди. ВОЗ по моей просьбе присылает мне все данные о птицах. Я нанес на карту все места обнаружения птиц и их количество. Узнаете узор?

Палец Ниты быстро скользил по маленьким красным цифрам.

На первый взгляд казалось, что все точки сосредоточены вдоль южного берега, и особенно много их в Кадаркурсте, Лоуренсе и Лонг-Бич.

– Да, находки до сих пор сделаны только на южном берегу. Видите, здесь, в канале Рейнольдса близ Лонг-Бич найдено около двух тысяч мертвых уток. Ээ… вы случайно не помните, в какую сторону смотрел открывшийся люк «Перикла»?

– Нет, я была так взбудоражена, что не обратила внимания.

– Я тоже точно не помню, поэтому связался с аэродромом. Открытый люк смотрел почти точно на юго-восток, вот так.

Он взял линейку, положил ее по стрелке компаса и провел красную линию от аэродрома через Лонг-Айленд в океан.

Когда он убрал линейку, Нита широко раскрыла глаза.

– Эта линия проходит через Лонг-Бич, точно через центр ареала находок. Но этого не может быть. Это возможно только в том случае, если в ту сторону дул ветер.

– Вчера, кажется, ветра не было. Вы не помните? Самое большее, сила ветра составляла тогда две мили в час, и он все время менял направление.

– То есть вирус, поразивший птиц, вылетел из люка по прямой и заразил все, что встретилось на пути?