Чума на ваши домы. Уснувший пассажир. В последнюю очередь. Заботы пятьдесят третьего. Деревянный самовар (пьянки шестьдесят девятого года)
Шрифт:
— Добрый вечер, товарищи офицеры и генералы, — поздоровалась она и тут же предупредила: — Вы уж, пожалуйста, Никитского не привечайте. Ему спать пора.
— Я сегодня на природе чудесно выспался, — капризно возразил кинооператор.
— А ну, в свой номер! — издала почти генеральский рык Жанна. Толя покорно поднялся, от дверей пожелал всем покойной ночи и удалился.
— Муж? — поинтересовался генерал и только тут заметил, что он сам сидит, а дама стоит. Вскочил, пододвинул стул Жанне,
— Если бы… Просто хороший человек и дурачок!
— Может, не побрезгуете? — генерал отлил из своего стакана в рюмку коньяка и, уже кобелируя, предложил: — За нашу единственную и прекрасную даму!
Жанна придвинула к себе рюмку, осмотрела генерала безжалостными глазами и, невинно улыбнувшись, оценила его вслух:
— Вы на маршала Рокоссовского похожи.
Генерал не понял, хорошо это или плохо, но присутствие симпатичной дамочки бодрило, и он маршала в этой игре покрыл кинозвездой:
— А вы — на Брижжит Бордо!
— Это лет семь — восемь назад все молоденькие на Брижжит были похожи. А я оказывается, подзадержалась. Ну что ж, за перезревшую Брижжит Бардо! — переиначила генеральский тост Жанна и махнула рюмашку.
Предварительно протестующе помолчав, генерал принял свой остаток вслед за ней. Выпил и Смирнов, упредив прием подтверждением запутанного тоста:
— За тебя, Жаннета!
— Спасибо, Саня, — Жанна встала. — Пойду к нашим. Присоединиться не желаете?
— Пока нет, — сказал Смирнов, и Жанна ушла.
— Лихая! — оценил Жанну генерал, а Смирнов, вертя на столе пустую бутылку, горестно оценил ситуацию:
— Вот и все.
Но пока было весьма хорошо, и поэтому они для пущего ощущения алкогольного легкого падения примолкли и отсоединились от беседы, от посторонних эмоций, друг от друга.
Все разрушил Сеня Саморуков, с порога прокричавший:
— Иваныч, забирай с собой генерала и к нам!
Чем разозлил Смирнова до невозможности:
— Совесть у тебя есть? Тебя сюда звали?
— Все понятно, шеф, — послушно признал свою вину Семен и, удаляясь, все же пообещал: — Я к вам попозже загляну.
— Ну, паразиты, не дают спокойно посидеть! — продемонстрировал возмущение Смирнов.
Первый кайф уходил. Генерал спросил заунывно:
— Что дальше предпримем, Александр?
— На поминках виноватым за все сидеть не хочется. К Матильде в гости пойдем. Только тебе, Петрович, переодеться бы не мешало. У меня тут штанцы штатские запасные есть и Ромкина куртка.
— Это еще зачем?
— В круглосуточную шоферскую забегаловку идем. Неудобно как-то в генеральских звездах.
— Удобно, — заупрямился генерал. — Пошли.
Опять освещенный и ухоженный прямоугольник
— Добрый вечер, Тилли, — сказал Смирнов.
Матильда, увидев при Смирнове генерала, была официальна:
— Добрый вечер. К сожалению, остались только котлеты.
— А выпить что найдется? — бодро осведомился генерал.
Генеральский голос он и есть генеральский голос. На него мгновенно среагировали остальные клиенты, все, как один, воззрившись на роскошную генеральскую фуражку. Матильда через генеральское плечо посмотрела на них.
— Найдется, — заверил она генерала.
— А коньячку? — в азарте воскликнул генерал.
— И коньячку. Только очень дорогой. Марочный «Греми».
— Что доктор прописал! — возрадовался генерал. — Где нам сесть?
— У Александра Ивановича свое место, — ответила Матильда и, наконец, улыбнулась Смирнову. Генерал посмотрел на Матильду, посмотрел на Смирнова и изрек:
— Понятно!
— Ни хрена тебе не понятно! — рассердился Смирнов.
Один из алкашей сгреб всю мелочь со стола и сказал приятелю:
— Отвалили отсюда, Валек, — и направился к выходу. И Валек за ним.
Служащий-холостяк выпил залпом стакан чая и тоже встал. Один из юнцов спросил громко независимым ломающимся басом:
— А пива больше нет?
— Я же вам сказала, что эти бутылки последние, — терпеливо напомнила Матильда.
— Тогда пошли, мужики, — решил бас, и троица не спеша удалилась.
— Всех клиентов распугали, — сказала Матильда.
— Зато замена какая! — по-генеральски пошутил генерал.
— Тилли, может, табличку «по техническим причинам» вывесим? — предложил Смирнов.
— Да вряд ли кто придет сейчас, — успокоила его Матильда. — Вы садитесь, а я все принесу. Голодные?
— Как волки, — признался генерал.
— Тогда вашу любимую яичницу с салом, Александр Иванович?
— Господи, как жрать хочется! — представив яичницу, оповестил общественность генерал.
Для начальника Матильда принесла тарелки с закусью: сыр, шпроты, неизвестно как попавшие в Нахту маслины. И, естественно, бутылку «Греми». Попыталась было открыть, но Смирнов отобрал у нее бутылку, штопор и щегольски, с гулким пуком откупорил коньяк.