Чунье
Шрифт:
– И как часто вашим сотрудникам нужны консультации этого самого акушера-гинеколога?
– Как часто? Почти всегда, штат-то у нас по большей части женский. Но он не только для сотрудниц, он иногда и клиенткам помогает. Ну так как, уважаемый, даёте согласие? И отвечайте быстрей, потому что xi`a y'i zh`an k`ela si nu`o y er sik`e sh`i zhongxin!
– Центральная следующая, – подсказала бабушка с хорошим слухом, – ну так как, милок, даёшь согласие?
– Чего-чего? Нет!.. – Ответ девушки в телефоне я не услышал, потому что над ухом опять раздалось: «Му-му-у!»
Утро
Наступало следующее утро. Не успел я открыть глаза, как услышал: «Ты опять коров кормил?» – это был голос жены. Всё, сказка кончилась!
– Дай хоть кофе сначала сделаю.
– Не надо, вставай, я уже завтрак приготовила. Ты опять коров этих приманивал?
– Никого я не приманивал, просто вот эта… – я поискал глазами, потом ткнул пальцем в сторону Гром-бабы, – вот эта Гром-баба сама голову в окно засунула. Ну я, чтобы что-то сделать… ну растерялся, дал кусочек сахара.
– Кусочек сахара? А для кого ты тогда весь луг за холмом коноплёй засеял? И где семена только взял?
– Я засеял? – удивился я.
– Ты-ты! А теперь ещё и имена им даёшь! Перестань придумывать всем имена!
– Ну, Капелька, ну успокойся, – я краем глаза следил за её реакцией и заряжал кофе машину. Реакции не было, значит имя было действующее. – тебе сахара одну ложку?
– Какую ложку? Один кусочек, вот такусенький, – она показала мне одну фалангу мизинца, – или ты всё на своих тёлок потратил, пока меня не было?
Я заглянул в сахарницу и выбрал нужный кусок.
– Ты про каких тёлок? – разговор чем-то напоминал прогулку по тонкому льду, поэтому я старался быть осторожным.
– На эту, – жена не глядя кивнула назад, на окно, – Гром-бабу, и дочек её. Старшую, и особенно младшую. Ты как будто сам её родил. Нет, я понимаю, ты ей жизнь спас, она к тебе привязалась…
– Кому жизнь спас?
– Тёлочке этой, – жена отставила чашку в сторону и повернулась на кровати к окну: – вон той, которая сейчас куст жасмина нюхает. Утончённая натура… То есть – жуёт.
– Ну спас и спас, с кем не бывает. Не помню…
– Ну конечно не помнишь! Скажи ещё, что был в состоянии аффекта! Я с крыльца всё видела.
– Да что видела-то?
– Там вода берег подмыла, большой кусок земли начал отваливаться. Большой, больше этого стола, – она указала рукой на наш стол около двух метров в диаметре, – почти как айсберг! И эта дурёха твоя малолетняя свалилась в щель.
– В какую щель?
– Ну в траншею эту образовавшуюся, я не знаю как сказать. Свалилась и застряла, даже холки не было видно. Они там все стояли, мычали, ногами топали. Ты схватил лопату и побежал на выручку. Тебя главный подпускать не хотел, так ты по воде добрался и стал этот айсберг раскапывать. Ну и раскопал за час.
– Как раскопал? Я ж лопату в руках держать не могу? – я вытянул вперёд руки, чтобы показать ей… что показать? Всё было на месте, все десять пальцев: пять на правой, пять на левой… а не один, как в прошлой жизни.
– Что ты мне показываешь? Что тебе нельзя поднимать больше стакана? Это уже не шутка, если её десять раз сказать.
– Нет, я… обожди…
У меня были
– Здорово, даже мизинец есть! – сказал я вслух.
– Почему здорово?
– В носу удобно ковыряться, если правая рука грязная, – не задумываясь, ответил я.
– Странный ты какой-то.
– Ох-х, ещё какой странный, – я опробовал левый мизинец, предварительно отвернувшись. Всё было нормально. – Видишь ли…
– Давай я начну, – она хлопнула меня по левой руке, не дав завершить эксперимент.
Письмецо
– Ну что, ты позавтракал? Теперь ты сытый и довольный?
– Да, сейчас только чайку попью.
– А почему просто так? Возьми козунак 9 , я принесла.
– Ну вот зачем ты так сказала? Кто тебя просил? Сейчас опять нажрусь с утра как удав.
– Ничего-ничего, отламывай кусок побольше, я вообще-то два купила.
– А вот это говорить было вообще глупо! Так бы я половину съел, а теперь придётся целый!
– Ну и ешь весь! Всё для тебя, любимый, всё для тебя.
– Я тебя люблю, – сказал жене.
– Я тебя тоже.
9
Ничто, ни сладкая булка, ни кулич не могут сравниться с этим чудом
– А я тебя больше люблю!
– Нет, я!
– Ничего подобного! Я тебя люблю от всего сердца, а ты… а у тебя просто стокгольмский синдром!..
Я вот прочитал предыдущий абзац и подумал: а если поменять местами действующих лиц, смысл останется прежним? Ну как в арифметике, помните? От перемены мест слагаемых сумма не меняется…
– Я тебя люблю, – сказала жена.
– Я тебя тоже.
– А я тебя больше люблю!
– Нет, я!
– Ничего подобного! – Возразила жена. – Я тебя люблю от всего сердца, а ты… а у тебя просто стокгольмский синдром!..
А вы знаете, диалог заиграл новыми красками, стал объёмней, воздушней, правдивее, что ли…
– Хватит играть в свои диалоги, пора домой собираться.
– Я и так дома.
– Ты понял, о чём я. Кстати, твои сумасшедшие дружки просили письмо передать. – Она похлопала себя по карманам, потом открыла свою сумку и достала сложенный лист бумаги. – Читай!
– А почему сумасшедшие?
– А нормальные такое напишут?
На листке аккуратным почерком второклассника было выведено: «Пока ты прохлаждаешься у себя в доме, у нас тут молоко убежало. Противников много, и они сильнее… ну или их просто больше – мы пока не разобрались, но шансы на победу у нас имеются. Будь ловок и бдителен, чтобы не утратить своего позиционного преимущества, помни о клятве и срочно возвращайся!