Чувство льда

Маринина Александра

У метро она велела водителю ждать и вышла. А вот и Дима, идет, погруженный в свои мысли, на губах чуть заметная улыбка. Мечтает о чем-то приятном? Ну само собой, о деньгах Филановского и мечтает.

Любовь Григорьевна сделала несколько шагов ему навстречу.

– Здравствуй, Дима, – сказала она и с неудовольствием поняла, что голос-таки дрогнул. А ведь она собиралась быть жесткой и суровой.

Колосов остановился, словно споткнулся, на лице мелькнула растерянность.

– Люба?

– Чему ты так удивляешься? Ты же сделал все для того, чтобы мы с тобой встретились. Ты ничего не просил в своих письмах, только напугать меня старался. Стало быть, ты предполагал, что просьбу будешь высказывать при личной встрече. Ну, так я тебя внимательно слушаю. Чего ты хочешь?

Голос ровный, уверенный. Хорошо. Она справилась.

– Нас увидят, – торопливо проговорил Колосов. – Сейчас все наши идут к метро. Давай куда-нибудь зайдем.

Они дошли до угла, свернули в переулок и оказались перед входом в кофейню. Любовь Григорьевна решительно толкнула дверь, даже не оглянувшись на своего спутника. Вот так, пусть знает, кто хозяин положения и кто принимает решения. Уж во всяком случае, не он. Проходимец. И шубку надо сбросить ему на руки, как прислуге. И место выбрать самой. Только не у окна, подальше, в глубине зала, лучше в уголке, где мало света. Даже если сюда забредет кто-нибудь из сотрудников издательства, они вряд ли сумеют разглядеть в этом подвальном полумраке тетку шефа.

Они так и не обменялись ни единым словом, пока официантка не принесла ей чай в крутобедром фарфоровом чайничке, а Колосову – виски в широком толстостенном стакане.

– Ну, так чего ты хочешь от меня? – снова спросила Любовь Григорьевна.

Дмитрий сделал маленький глоточек из своего стакана и вымученно улыбнулся.

– Ты отлично выглядишь. Почти не изменилась.

– Ты тоже, – сухо констатировала она. – Мы будем обмениваться комплиментами или перейдем к делу?

Он набрал в грудь побольше воздуха, и это не укрылось от Филановской. Надо же, вынашивал свой план, вынашивал, а как до дела дошло – произнести не смеет. Тоже еще шантажист… Никогда ничего не мог, ни на что у него решимости не хватало, ни тогда, двадцать пять лет назад, ни сейчас, только в мыслях и намерениях храбрый.

– Мне нужны деньги, – выговорил он не без труда.

– Сколько? – спокойно спросила Любовь Григорьевна, поскольку ничего другого и не ожидала.

– Двести тысяч долларов.

– Зачем?

– А это важно? – ответил Колосов вопросом на вопрос.

– Для меня – да. Так зачем?

– У меня больной ребенок. Дочь. Мне нужны деньги.

– Чем она больна?

– Диабет.

– Тогда при чем тут деньги? Диабет не лечится при помощи денег нигде в мире. Не надо спекулировать на больном ребенке, это неприлично. Или постарайся быть честным, или у нас ничего не получится.

Она налила немного чаю в изящную чашечку, отхлебнула и удовлетворенно улыбнулась. Чай оказался превосходным, только слишком горячим, пусть немного остынет.

– Так на что ты собрался потратить двести тысяч долларов? На дорогую машину? На квартиру? На дачу? На что?

– На квартиру. Я устал жить в нищете и тесноте. Если бы ты видела, как мы живем, ты бы не спрашивала. Девочка больна, мы не можем отдать ее в садик, потому что там некому за ней следить и вовремя делать ей уколы, жена из-за этого не работает, мы перебиваемся на мою зарплату и дочкину пенсию. Я не хочу больше так жить.

– Но ты будешь так жить, – безжалостно сказала Любовь Григорьевна. – Ты все равно будешь жить именно так. Потому что ты купишь квартиру, обставишь ее хорошей мебелью, и на этом деньги закончатся. Твой ребенок все равно будет болеть, и твоя жена все равно будет сидеть дома, с той лишь разницей, что дом будет попросторнее и побогаче. И жить вы будете на одну зарплату и одну пенсию. Твоя проблема никак не решится.

– Тебе легко рассуждать! – Он слегка повысил голос, но тут же осекся и заговорил тише: – Ты всю жизнь прожила в хоромах при богатых родителях, и ты не понимаешь, как много значит достойное жилье. Или ты дашь мне двести тысяч, или твои племянники узнают, что ты собиралась их убить.

– У меня нет таких денег. Откуда?

– Возьми у Александра, у него есть.

– На что? Как я ему объясню, зачем мне такая сумма?

– Это не моя забота! – В голосе Колосова послышалась агрессивность. – Придумай, если не хочешь, чтобы они узнали правду.

– Дима, Дима, – мягко и чуть насмешливо проговорила она и сделала большой глоток ароматного чая, – ты ничуть не изменился за эти годы, ничуть не повзрослел, так и остался мальчишкой, только поседел. У тебя есть проблема, а как ее решать – должна придумать я. Ничего не напоминает? Двадцать пять лет назад ты, нищий инженер, вчерашний выпускник института, решил жениться на богатой старой деве при хоромах, как ты выразился, и маме с деньгами и возможностями и тем самым разом решить все свои финансовые и жилищные проблемы. А как сделать так, чтобы эта старая дева вышла за тебя замуж, она же сама и должна была придумать. Заметь, не ты, а она, ты умел придумывать только условия: чтобы было где жить и на что жить, и чтобы теща не мешала, и чтобы дети были только свои, никаких чужих племянников. Прошло двадцать пять лет. Старая дева за это время стала выдающимся специалистом в своей области, написала кучу серьезных монографий, учебников и научно-популярных книг, воспитала целую плеяду учеников и возглавила направление в науке. А чего добился ты за четверть века? Занимался тем, что женился и разводился в поисках выгодной партии? Или чем-то более существенным? В который раз ты женат?

– Во второй. Ну хорошо, допустим, ты права, я ничего не достиг. И что с того? Мне все равно нужны деньги, и я хочу, чтобы ты мне их достала.

– Нет, – отрезала Любовь Григорьевна.

– Тогда я всем расскажу. Не только твоим племянникам, а всем. Все узнают, что ты собиралась сделать, на что меня подбивала. Ты этого хочешь?

– Дима, если ты это сделаешь – я умру. И денег ты все равно не получишь. Ты можешь выйти на площадь и кричать о том, что я убийца, но я повешусь или выброшусь из окна, и с кого ты будешь требовать свои деньги? Даже если я останусь жить, если у меня не хватит решимости умереть, я тебе все равно не заплачу, потому что в этом не будет никакого смысла. Все и так будут знать, что я – убийца, если, конечно, поверят тебе, в чем я очень сомневаюсь, так за что мне платить тебе? Моя жизнь станет невыносимой, тяжелой, полной страданий, но твою-то проблему это никак не решит. Ты все равно будешь жить так, как живешь сейчас. Я предлагаю тебе другой вариант.

Колосов насупился, поднял стакан, выпил виски одним глотком.

– Какой?

– Я буду заниматься с твоей дочерью. Если не хочешь, чтобы это была лично я, заниматься будет кто-нибудь из моих учеников, кто хорошо владеет методиками. Я много повидала детей-инвалидов, которых из-за болезни не отдавали в детский сад и в школу, я знаю, как с ними работать, чтобы они быстро развивались, чтобы как можно раньше раскрывались их способности, а у кого есть – и таланты. Общение со сверстниками необходимо для развития навыков адаптации и для последующей социализации, без этого общения даже самый талантливый от природы ребенок не найдет своего места в обществе и в жизни. Поверь мне, я знаю, о чем говорю. И я умею преодолевать эту проблему, я умею делать из больных детей, сидящих дома, активных, полноценных и успешных людей. Твоя девочка с блеском окончит школу и поступит в институт, это я могу тебе гарантировать. Она получит ту профессию, какую сама выберет, а не ту, которую дают в вузах, куда поступить полегче. Она станет высококлассным специалистом и будет заниматься любимым делом и зарабатывать хорошие деньги. Она не станет здоровой, но она будет счастливой. Вот это я могу тебе обещать.

– Мне нужны двести тысяч, – угрюмо повторил он.

– У меня их нет. У меня есть только мои знания и умения, и их я готова предоставить тебе в полном объеме. Я вольна распоряжаться только этим. Бери, если хочешь. Если нет – значит, нет. Но больше мне нечего тебе предложить. Больше у меня ничего нет.

– Неправда. Все издательство знает, какие твой племянник дарит тебе цацки. Бриллианты, изумруды, платина. Ты можешь все это продать.

– Дима, Дима… – Любовь Григорьевна укоризненно улыбнулась, – ну как же ты не можешь понять? Это же так просто. Я дам тебе денег, ты пойдешь на базар и купишь на них рыбу. Рыбу вы съедите, и деньги рано или поздно кончатся. Я предлагаю тебе научить твою дочь ловить рыбу самостоятельно, и тогда ни она, ни вы с женой не будете зависеть от того, даст добрый дядя вам денежек или пожадничает, и вам придется подыхать с голоду. Нельзя ставить свою жизнь в зависимость от чужих денег, надо все делать самому, только так можно быть уверенным в завтрашнем дне. Квартира, которую ты купишь, может сгореть вместе с чудесной новой мебелью, а образование, которое получит твоя девочка, ее умения и навыки, ее профессия никуда не денутся, они всегда будут с ней и, значит, с тобой, и они всегда принесут вам кусок хлеба. И еще одно, Дима: если твоя дочь будет сидеть дома в обществе твоей жены, пока не станет разумной и самостоятельной, она никогда не будет счастливой, потому что твоя жена сможет научить ее читать, писать и считать, но она никогда не даст ей возможности развиваться так, как развивались мои племянники. Ты же видел их, правда? Им было по двенадцать лет. Вспомни, какими они были, как много знали и умели. И посмотри, чего они добились. Саша – состоятельный бизнесмен, владелец известного на всю страну издательства, Андрюша читает лекции и пишет книги, он разработал свои собственные теории, может быть, спорные, но очень и очень неординарные, у него совершенно нестандартное мышление. И твоя дочь будет такой же, даже, наверное, лучше, потому что за долгие годы я наработала много новых методик и много чему научилась. Ты просишь у меня денег всего лишь на квартиру. Я предлагаю твоему ребенку обеспеченное и счастливое будущее.