Чужая в чужом море
Шрифт:
Когда, вскоре после заката солнца, в синевато–белом свете портовых прожекторов они подошли к рыбацкой пристани Аитутаки–Арутанга, ей ужасно не хотелось сходить на берег и она минут 10 целовалась с Фрэдди, повторяя, кажется, вслух «Я ведь ухожу не очень надолго, мы скоро увидимся, и все будет прекрасно… Да, все будет прекрасно!».
Потом она сошла на причал, катамаран отошел от берега, и еще некоторое время было слышно, как Фрэдди, перебирая струны, напевает:
You’ll never know how much I really love you.
You’ll never know how much I really care.
Listen,
Do you want to know a secret…
…
=======================================
49 –
Дата/Время: 11 — 12 сентября 22 года Хартии.
Место: Меганезия. Округ Саут–Кук.
Атолл Аитутаки, остров Такутеа и Тихий океан..
=======================================
Снэп был деловит и немного нервничал.
— … Только ты учти, Жанна, этот Флаффи — странный парень.
— Учту, — нервно буркнула она.
— И еще, — сказал он, — По Хартии, намеренное вторжение в частное домовладение – это серьезный крайм. Если тебя застукают копы, то локальный суд влепит тебе верных 500 дней каторги, и ты застрянешь здесь почти на полтора года в ошейнике.
— Не пугай, ладно?… Кстати, раз ты об этом заговорил – куда тут обычно отправляют?
— Если на Аитутаки, — ответил Снэп, — то аэроверфь, где строятся дирижабли. Если на Атиу, то фабрика пластиков, а если на Маукеа, то строительство новой АЭС.
— В случае чего – переживу, — решила Жанна, — Тебе–то ничего не будет?
— Мне? – удивился он, — Я сделаю морду кубиком и скажу, что нашел тебе авиарикшу–экстремала, а зачем он был нужен – я понятия не имел. Не бойся. Если что, мы с Оюю будем тебя навещать на каторге каждую неделю — не вопрос. Еще попросим знакомых ребят, студентов. Они тоже будут навещать. Но лучше, все–таки, не попадайся, ОК?
— Я постараюсь, — пообещала Жанна.
— Постарайся. А сейчас иди по 9–му пирсу, и смотри направо. Увидишь флайку с двумя зелеными светящимися рыбами на фюзеляже — скажи: «Я — Джейн от Игга, ищу Алмаза Флаффи». Первую половину денег дашь ему после взлета, а вторую — перед посадкой на обратном пути, и никак иначе. Будет бычить — скажи, пусть учит правила.
— Ты уже говорил. Ну, я пошла. Спасибо, Снэп. Ты — настоящий друг. И Оюю — тоже.
— Удачи, Жанна.
Снэп слегка хлопнул ее ладонью по попе: на счастье. Она поправила рюкзачок на плече и пошла вдоль аллеи, а потом, свернув на 9–й пирс — по его правому треку. Два последних пирса – 9–й и 10–й – были освещены слабо, так что ориентирами служили разноцветные фосфоресцирующие метки на флайках. Новенький «SkyEgg» с силуэтами зеленых рыб, был припаркован примерно в середины пирса. Рядом, сидя на корточках, курил сигару мужчина непонятного возраста, одетый в яркий пятнистый балахон, сандалии на босу ногу, и очки, похожие на фасеточные глаза стрекозы, закрывающие половину лица. На голове у него было заплетено не менее полусотни мелких косичек–дрэдов. Типичный представитель ямайско–эфиопской субкультуры «Rasta».
— Я Джейн от Игга, — сказала Жанна, — ищу Алмаза Флаффи.
— Ищи, — сказал он, равнодушно пожав плечами, — Мне–то хули с того?
— Что, и деньги тебе не нужны? – уточнила Жанна, неплохо знавшая такой тип людей.
— А у тебя что, есть лишние? – все так же равнодушно спросил растаман.
— Когда взлетим – будут, — в тон ему ответила она.
— А далеко ли тебе лететь, Джейн?
— 90 миль туда, столько же обратно, и 4 часа там. Даю штуку
— Туда – это куда?
— Туда – это туда. Взлетим — скажу.
— ОК, — сказал он, протягивая руку, — давай гроши, садись в тачку.
— Учи правила, Флаффи, — твердо сказала она.
— Вот, кошка драная, — проворчал растаман, — ну, садись пока так.
…
Информацию о пункте назначения, сообщенную сразу после взлета, Флаффи воспринял совершенно безразлично. Повернув флайку на South–South–West, он спокойно протянул руку, получил 5 стофунтовых бумажек, убрал их в недра своего балахона, и сказал:
— Слушай сюда, я два раза не повторяю. Первое: парковка в полумиле от берега, не ближе. Второе: хабара больше центнера не возьму, у меня не грузовик. Третье: я жду 4 часа, а через 4 часа и одну секунду, разворачиваюсь и чао. Если опаздала, то твои проблемы, а пол–штуки мои, и никто никому ничего не должен. Четвертое: если поднимется шум, то смотри пункт третий. И меня не бахает, кто поднял шум. Поняла?
— Годится, — ответила она.
Все 40 минут полета они молчали, если не считать пыхтения, которое издавал Флаффи, дымя своей сигарой, и чихания Жанны, которая с трудом переносила табачный дым в закрытых помещениях. Впрочем, возможно именно задымленность кабины сделала для канадки прыжок в темное ночное море с высоты около 10 метров удивительно–легким. Ей очень хотелось выбраться из этой летучей пепельницы на свежий воздух.
Плюх!!!
Полная темнота под водой на несколько секунд испугала Жанну, так что она отчаянно заработала конечностями, всплывая на поверхность. Вынырнув, она покрутила головой над водой, и увидела тусклый размазанный свет над островом Такутеа. Расстояние тут было не определить, но она рассчитывала, что до берега не более полумили. Где–то в противоположной от острова стороне еще различалось едва–едва слышное стрекотание движка флайки. Жанна легла на спину и, стараясь не напрягаться, и попусту не тратить силы, поплыла к берегу. Следующий час показался ей вечностью. Плыть было легко. Гораздо сложнее было не думать, что (точнее, кто) может плескаться рядом. Даже чуть слышный всплеск, вызванный, вероятно, рыбкой размером с ладонь, бросал ее в дрожь. Когда она выбралась из воды на северо–западном пляже Такутеа, то чувствовала себя совершенно измотанной, а от мысли, что обратно до флайки придется проплыть, как минимум, то же расстояние по темному морю, Жанне становилось нехорошо…
«Не думать об этом! Если удастся сделать кадры и убраться отсюда, то все остальное – просто мелочи. Как–нибудь доплыву. В конце концов, люди сутки держатся на воде в открытом море. Даже если этот сраный Алмаз Флаффи улетит, то при основательности местной службы спасения, после рассвета меня найдут и вытащат. Все. Успокоилась».
Она осмотрела сначала себя. Все ОК, если не считать, что с мокрых шорт и топика на песок падали капли воды. Казалось, что каждая капля разбивается у ее ног с громовым ударом, хотя было совершенно ясно, что этот звук уж точно глушится шумом прибоя. Жанна открыла чехол на поясе и извлекла мобайл. Работает. И даже нет капель ни на сенсорной панели, ни на экране, ни на объективе камеры. Водоотталкивающий слой, который делал эту модель на четверть дороже других, действовал безотказно. Экран немного светился, но Жанна расчитывала, что со стороны это не заметно. На море не бывает полной темноты в ясную ночь. Свет звезд и слабая люменисценция воды.