Чужая в чужом море
Шрифт:
Джой кивнула и обаятельно улыбнулась.
— Видите ли, в каждой игре должен быть элемент интриги. Если мы будем использовать только добрых фей и Санта–Клауса, игра станет скучной. Инопланетные пришельцы и антарктический снежный человек, 130–летние врачи–убийцы, ставшие энергетическими вампирами и индейские колдуны «нагваль» — это явления одного порядка. Большинство людей в них не верят, но некий элемент неопределенности остается: а вдруг? Я открою маленький секрет: в следующих миссиях игры участникам предстоит встреча с древней магией Атлантиды
— Но, — возразил итальянец, — Нацизм это иное, это страшная страница в истории…
— Я поняла, о чем вы, — перебила Джой, — Но, человек так устроен, что ему хочется игр с монстрами прошлого. Калигула, Мухаммед, Аттила, Чингисхан, Гитлер, Муссолини… Кстати о Муссолини: в Италии до сих пор существует партия его приверженцев. Ряд ее членов занимают посты в вашем правительстве. Я не хочу путать сюда политику, но в таких условиях упрекать нас за использование образов фашистов, в игре… Вы помните пословицу про песчинку и бревно в глазу?
«Бедняга итальянец, — подумала Жанна, — Угораздило же его поднять эту тему. Вот если бы это сделал какой–нибудь араб, из страны, где жители только вчера слезли с пальмы».
— Мисс Прест, позвольте заметить! Объединяя Мухаммеда с Гитлером, вы оскорбляете религиозные чувства мусульман, — сказал Джек Хартли из «London Courier».
«… Просто магия какая–то, только я успела подумать про арабов…»
— Благодарю за предупреждение, — Джой отвесила британцу легкий поклон, — но в моей стране полиция оперативно нейтрализует исламистов. Мне нечего опасаться. Я вам сочувствую, в связи с тем, что в вашей стране полиция бездействуют, и ваши законы защищают террористов, а не порядочных людей… И хватит политики.
С места поднялся шеф–редактор отдела политики польской «Trwam media»
«Ага, — подумала Жанна, — хватит политики, как же. Все еще только начинается».
— Мисс Прест, вы пытаетесь убедить всех, что никакой нацистской базы на Такутеа не существовало, но факты говорят обратное. Напоминаю, что на Такутеа недавно люди в эсэсовской форме обстреляли нашего специального репортера, Збигнева Грушевски. Збигнев вынужден был под огнем покинуть лодку в открытом океане. Лишь чудом он остался жив – через несколько часов его подобрал местный рыбак–полинезиец и…
— А, — перебила Джой, — Этот тип пристал ночью к Такутеа, пошел под знак: «Частная территория», начал там шарить и охрана студии приняла его за вора. Если к вам в дом ночью через ограду кто–то лезет, вы решите, что это грабеж, а не репортаж «Trwam»…
Ей пришлось пережидать хохот публики почти полминуты, а потом она продолжила:
— Естественно, сотрудники охраны хотели его задержать и доставить в полицию, но он успел добежать до своей лодки и отойти от берега. Вплавь его преследовать не стали,
— Какое там в воздух! – возмутился польский шеф–редактор, — Збигнев слышал, как пули свистят в нескольких сантиметрах от его головы! Это был снайпер!
— Это был пропуск визита к невропатологу, — невозмутимо возразила Джой, — вы были ночью и утром на игре? Вы видели, как наши ребята стреляют из штурмовой винтовки c 450 метров? С той дистанции, что была между ним и охраной, когда он удирал на своей лодке, они могли на спор прострелить ему любое ухо или любую половинку задницы.
Ее снова прервал хохот, она покачала головой и жестом попросила всех успокоиться.
— Раз уж зашла речь о подробностях, — сказала она, — то местный парень, который иногда рыбачит рядом с нашей студией, был в шоке от этого Грушевски. Представьте, что вы рыбачите рано утром. Вдруг в вашу лодку лезет из воды тип в спасжилете, и кричит на ломаном английском: «За мной гонятся эсэсовцы, они меня убьют, запытают насмерть в концлагере, я вам дам любые деньги, только довезите меня до Атиу». Дальше этот псих закапывается с головой в ваш улов и отказывается вылезти где–либо, кроме Атиу…
На этот раз, Джой не пыталась прекратить хохот в зале. Она и сама смеялась. Джабба поставил рядом с ней на стойку стакан минеральной воды. Она кивнула, сделала пару глотков, закурила сигарету и завершила ответ словами:
— Надеюсь, ваш репортер успел хорошо распробовать нашу рыбу.
— У вас не получится обратить серьезное дело в балаган! — воскликнул шеф–редактор «Trwam», пытаясь перекричать новый взрыв смеха, — В моем распоряжении имеются фотодокументы, и они уже опубликованы.
Он извлек из–за пазухи пачку цветных фотографий крупного формата и торжественно потряс ими в воздухе, развернув веером. Джой пожала плечами и, запрокинув голову, крикнула, как казалось, в потолок:
— Олаф! Ты там не спишь?.. Олаф!
— Уже нет, — раздался через минуту несколько заспанный голос, c потолка, — а что?
— Спустись, пожалуйста, тут как раз обсуждается компьютерная графика.
Через минуту по лестнице из мансарды–отеля спустился белобрысый парень в шортах и футболке с изображением толстой лягушки и надписью «Kiss me!».
— Люблю отели с хорошей звукоизоляцией, — проворчал он, ставя на стойку ноутбук с 20–дюймовым экраном, и добавил, уже в адрес польского шеф–редактора, — Не тычь мне в физиономию своими фотками, это копии с моих оригиналов.
— Оригиналов? – переспросил изумленный поляк, — Но мы приобрели негативы…
— Учи матчасть, дядя, — перебил молодой швед, — и сдай вправо, ты всем экран заслонил.
Сделав это замечание, Олаф встал рядом со стойкой и вооружился соломинкой для коктейлей в качестве указки.