Чужая — я
Шрифт:
— Может, и Стефану пошлем для ровного счета? И вообще, ты это несерьезно. От неподходящих связей страдали женщины, а мужчины скорее наоборот.
— Считаешь, что вот это должно мне польстить? Может, еще ждешь веское «спасибо»?
Он указывает на свой телефон, и я понимаю, что это не просто демонстрация. Он действительно скачал видео себе.
— Ты такая трусиха, что даже не попыталась обставить Мэри честно.
Тревожный звоночек.
— Даже если на секундочку допустить мысль, что я такая великая Мата Хари, что могла бы затащить тебя в постель и попросить о памятном селфи, потом мне пришлось бы пойти до конца. А я просто хотела утереть нос Мэри.
По грозно темнеющему взгляду Норта я понимаю, что говорить «я не хотела с тобой секса» было ошибкой.
— Стивен Кинг, «Кэрри», — сообщает Норт, выдергивая с полки другой диск.
— И все-таки жжешься, — бормочу я, комментируя его выбор, сюжет и наши взаимоотношения одновременно.
Но переползаю, освобождая половину дивана, не без скромной радости отмечая, что мне уже немного лучше.
— Потерпишь. Или ты не рада, что у Мэри не будет видео, где ты отсасываешь очередному «неподходящему» парню прямо на плитке в туалете?
Я морщусь и отвожу глаза.
— Посмотреть бы на тебя через пару курсов, чистюля, — хмыкает Норт.
Не то чтобы мы с Нортом после того случая часто общались, скорее нет. И в первый раз, и во второй мы быстрее и легче сблизились со Стефаном. Хотя если между людьми нет сексуального напряжения, так оно и бывает. И все же когда мы с Нортом встречались, он со мной заговаривал. Обычно первым. Чаще всего это случалось в библиотеке. Сидели мы, само собой, за разными столами, но есть еще столик библиотекаря, где сдаются книги, есть выход, да и не пропасть нас разделяла — перекинуться парой слов могли и так. Я несколько раз ловила его задумчивый взгляд на себе, и, конечно, он будоражил мое воображение, но что с этим делать — я не знала. Перед моим взором был один серьезный пример взаимоотношений: где мама вертела папой как хотела, и так же я поступала в школе с Герри. Но речь не о ком-нибудь — о Норте Фейрстахе. Я банально не знала, что с ним делать, и… предпочитала не делать ничего. Пока он мне это позволял.
Судьбоносный разговор случился также в библиотеке, когда я дожидалась очередной кипы книг для эссе, а он подошел, чтобы дождаться своей очереди. Мне позвонила Хилари. Смутившись, я скинула ее звонок, но это уже не спасло.
— Что за унылое дерьмо у тебя на звонке? — спрашивает Норт, бросая на мой телефон полный превосходства взгляд.
Не то чтобы я стыдилась своего вкуса, но он так красноречиво морщится, что я начинаю заводиться на пустом месте.
— Тебе какое дело? — огрызаюсь я.
Унылое дерьмо? Серьезно?
— Не всем нравятся кровь и кишки, как тебе.
Это я знаю, так как это знают все. Можно подумать, что в его машине каждый день кого-то режут: именно с такими звуками она заруливает на парковку у кампуса.
— Давай так, — ничуть не смущается Норт, глядя на меня с нескрываемым удовольствием. — Я буду присылать тебе в день по одной песне. Будешь слушать, только честно. И если через два месяца не перестанешь тащиться от заунывного женского вокала, я подарю тебе билет на концерт твоих обожаемых Lorde.
Не знаю, от чего я удивляюсь сильнее: от щедрого предложения или от того, что он знаком с творчеством Lorde.
— Ну и зачем тебе это?
— Люблю быть правым.
— Идет, — соглашаюсь.
— Даже не спросишь, что взамен? — усмехается он.
— Зачем? Ты все равно не выиграешь. Или как минимум не сможешь проверить.
Он усмехается.
— Точно собираешься спорить со мной вслепую? Потому что я вовсе не говорил, что не потребую ничего в случае выигрыша.
— Точно, — дерзко вскидываю я голову.
— Отчаянная.
Говоря это со смешком, он скользит взглядом по мне сверху вниз. И останавливается где-то в районе груди.
— Бестолковая книга.
— Что? — я с удивлением понимаю, что прижимаю к груди один из учебников по истории права.
Ну да, ну да, спорю, грудь за этим учебником Норт не заметит, даже окажись она голой. Я закрываю глаза, силясь понять, откуда в моей не самой бесполезной голове взялась эта «светлая» мысль. Один раз на крыше пообнимались — и готово, ага?
— Ну, до встречи через два месяца, — выдаю я, едва возвращается библиотекарь.
Женщина окидывает меня удивленным взглядом.
— Шутница, — лениво отвечает Норт.
Я тут же ухожу. Хотела бы сказать, что не оборачиваясь, но это было бы слишком круто даже для такой девчонки, как Тиффани Райт.
На протяжении двух месяцев Норт в музыкальном приложении присылает мне по композиции каждый божий день, прямо перед сном. Я их честно слушаю, потому что не прочь сходить на концерт любимой группы, а ведь Норт такой — проверит. Надо сказать, шлет он мне не Мэнсона, а более классические разновидности рока (те, где никто не умирает от песни к песне). Guns N’Roses, Barns Cortney, The Cranberries… Но суть вообще не в этом, а в том, что я ровно два месяца засыпаю с мыслями о Норте Фейрстахе. Меня неожиданно волнует то, что я каждый день слушаю то же, что и он. И иногда — только иногда — я повторяю композиции прошлых дней. Потому что среди них есть красивые.