Чужая здесь, не своя там. Дилогия
Шрифт:
– У нас была далеко не одна встреча. И наверно я виновата, что позволила нашему, пусть будет роману, длиться слишком долго. Это жестоко было с моей стороны – чувствовать себя если не любимой, но хотя бы ощущать, что я весьма ему небезразлична, когда сама не могла ему подарить и сотой доли тех чувств, что он ко мне испытывал.
– А он знает о том, что ты не можешь ответить ему?
– Думаю да, хоть я ему и не говорила. Джет и сам неплохо справляется с тем, чтобы добывать нужные сведения.
Это уж точно.
– И честно говоря, когда я узнала о тебе… Я подумала, что он нашел ту, с которой будет более счастлив, чем со мной.
Я ошарашенно на нее посмотрела.
– Он никогда не намекал, не говоря уже о прямых признаниях…
– Да я уже поняла, что ошиблась. – Грустно улыбнулась ведьма. – Просто хотелось поскорее увидеть его счастливым.
– Ну так у него есть же Ульрика, – заметила я.
– Та рыжая? Не путай просто “такие отношения” и нечто больше.
Хильна обернулась к часам, висящим на стене.
– А время-то уже очень позднее. Как твой лекарь, настаиваю – укладывайся-ка ты спать. Пора тебе отдохнуть.
В течение недели, что я провела у ведьмы, она к своим обязанностям подходила более чем ответственно: тщательно следила, чтобы я вовремя принимала различные снадобья, выводила меня на улицу на краткие прогулки, кормила сытными обедами, от которых я довольно быстро стала набирать не так давно потерянный вес. Но мне было ценнее всего то, что она со мной разговаривала – на совершенно разные темы и в основном те, которые я больше ни к кем и обсудить-то не могла. В ответ она делилась не менее сокровенным. Хотя разница в нашем воспитании, отношении ко многим моментам и в целом малосхожее мировоззрение порой складывались в преграду, преодолеть которую не всегда удавалось.
И все же я была уверена, как бы Хильна не старалась делать вид, что она холодная, неприступная женщина – как и положено морским ведьмам, все же какие-то теплые чувства к Джемтиру имела. Пусть не любовь, но крепкая привязанность и уважение – точно.
***
Я внимательно разглядывала Илву, усиленно разыскивая знакомые черты. Девочка сидела за столом и рисовала, от усердия высунув язык. Затем я перевела взгляд на Хильну. Та сидела рядом с дочкой и вышивала полотенце: ларды у неё выходили четкие, строгие, как будто линейкой чертила. И выражение лица у ведьмы до невозможности было похоже на дочерино, только что язык не высунула. Ну точно, девочка вылитая мать, только цвет глаз совсем другой – яркий, завораживающий.
Ведьма заметила мой интерес. Когда Илва выбежала из комнаты, чтобы пополнить запас мелков, Хильна спросила:
– Думаешь на кого же похожа? – Она видимо совсем не обиделась и улыбнулась, но так, с хитрецой.
– Ага. Она же не от Джетмира?
– Знаешь, я была бы этому только рада, но нет.
– Все равно не понимаю, как ты можешь скрывать и от её отца, и от неё самой?
– Я в любом случае не могла бы ему рассказать – не знаю где он. – Она безразлично пожала плечами.
– Астари, а вы умеете рисовать? – вдруг спросила Илва, вернувшаяся в спальню, которую называли теперь моей, но по сути обе хозяйки дома проводили в ней времени ненамного меньше меня.
Пришлось в меру своих скромных возможностей помогать девочке. Та, совсем не церемонясь, забралась ко мне на кровать, разложила свои принадлежали – листы, цветные мелки, и принялась рассказывать, что бы она хотела изобразить. Я ей содействовала.
Было видно, что Хильна хотела сделать замечание дочери, но передумала – поладили мы с девочкой неплохо, нам было вполне интересно друг с другом. И она мне не мешала и не утомляла. Скорее уж наоборот – общаясь с Илвой, я словно подпитывалась энергией.
– А как ты познакомилась с отцом Илвы?
Вопрос был бестактным, но в обществе ведьмы я вообще забыла обо всем манерах – она и сама была прямой, вежливой в той мере, чтобы это не казалось грубостью. Так было проще, спокойнее. Свободнее. У нее в доме даже дышалось по-другому, словно воздух был другим – чистым, чуть пьянящим, как вино, развязывающее язык и разливающее по крови легкость.
Сама девочка дремала, положив голову мне на колени, поэтому мой вопрос ее бы ничуть не задел.
– Он обратился ко мне за помощью. – Хильна поморщилась, будто воспоминания были неприятными. Но все равно ответила.
– Интересно ты ему помогла. – Я усмехнулась, но тихо, чтоб не разбудить Илву.
– Помощь нужна была прежде всего его жене… После они уехали, а мы вот остались. – Ведьма отложила вышивку, и повернулась ко мне, тут же изменив выражение лица – она улыбалась чуть лукаво. – Ну а ты видимо с отцом детей уже определилась?
Я не смутилась, ни капли.
– Нет, мы знакомы не так давно, чтобы я могла делать такие выводы. Мне просто нужна была уверенность, что с кем бы я ни была, он меня не бросит из-за бездетности.
– Женщин бросают и с кучей детей. До сих пор не простила того?
– Не простила. Там конечно темная история – и это я поняла уже значительно позже, но ведь факта самого предательства не отменяет.
– И все-то тебя предают. Не слишком ли часто? – Хильна сокрушенно покачала головой, хотя скептический тон ее голоса это не отменяло.
– Ты хочешь сказать, что дело во мне?
Ведьма фыркнула.
– Вот она, патологическая неуверенность в себе.
Она встала и приблизилась к нам, аккуратно подняла дочь на руки и отнесла ее в детскую.
Пока я, поджав губы, раздумывала о сказанном, ведьма вернулась:
– Может нужно проще относится к людям и их поступкам? Не верить в клятвы, где говорят про вечность и жить одним днем? Ну ли пытаться приблизиться к этому…
– Не умею. И может быть это глупо, наивно, но я верю, что есть такие мужчины, которые все же не предают.
– Давай, давай, придумывай идеальный образ, чтобы потом разочаровываться было больнее.
– Я все равно верю.
– Ну-ну.
На четвертый день прибывания у ведьмы она разрешила мне выйти на улицу. Недолгая прогулка на свежем воздухе под присмотром Илвы (хотя кто за кем еще присматривал) – и настроение у меня поднялось еще выше. Да и в целом чувствовала я себя хорошо – слабость отступила, порезы на руках подозрительно быстро зажили.