Чужая жена. Двойная сделка
Шрифт:
Он уходит широким уверенным шагом. Вика разжимает пальцы, на ладони лежит обручальное кольцо, точно такое же все еще носит она. Это кольцо Антона, но у девушки даже нет слез, чтоб снова впадать в истерику. Такое чувств, что прошло несколько месяцев с того момента, как она обо всем узнала, но на самом деле всего двое суток.
Хотелось лечь и ни о чем не думать. Но точно знала, что ей не дадут этого сделать. Надо начинать жить по новым правилам, всего три месяца, сущая ерунда.
Подошла к куче пакетов и коробок, надо было все разложить и развесить, где-то в номере была гардеробная.
Странная из нее Золушка получается, да и сказка неправильная выходит.
ЧАСТЬ 23
1997 год.
– Рус, сиди тихо.
– Что там такое, Альберт? Кто эти люди?
– Я не знаю.
Двое мальчиков, забравшись на лестницу, что вела на чердак старого дома, сидели, прижавшись к перилам. Оттуда было немного видно большую комнату первого этажа, главная лестница брала начало именно оттуда, шла на второй этаж, к спальням. Но именно с маленькой, что вела на чердак, закрытый ржавым гвоздем, было видно, что происходит внизу.
Альберт часто так сидел и смотрел, когда к отцу поздними вечерами приходили люди, они курили, немного выпивали и до утра играли в карты. Игра его завораживала, он и сам спер у отца колоду, долго изучал масти, разглядывал картинки. Но все никак не мог понять в свои еще десять лет принцип игры, а спросить у отца было страшно. В дурака-то он играть умел, но игра, которая велась ночами, была совсем другой.
Отец и так оставил его нехотя, когда Альберт сбежал к нему в пятый раз от бабки, которая постоянно пичкала кашей и не давала гулять. Проклиная его отца и мать, которая, повесив этот хомут на нее, в лице внука, пять лет назад, просто ушла из дома, за лучшей жизнью. А папаша, тот еще подлец, шулер и бабник.
– Альберт, ну что там?
– Тихо, – Альберт прошептал, закрывая рот Руслана ладонью.
Этому сопляку, его, можно сказать, брату, было всего восемь. Жутко любопытный, везде сующий свой нос пацан по началу его раздражал, но потом привык и даже сроднился. Лучше уж жить с отцом, его новой женщиной Зоей и ее сыном в доме за городом, чем с вечно ворчливой бабушкой в маленькой комнатке в старой коммуналке.
Зоя ему нравилась, молодая, веселая, она постоянно стряпала яблочный пирог и так смотрела на его отца, что Алберту был непонятен ее взгляд.
– Нет, ты, сука, меня плохо понял? Я спросил, ты меня плохо понял?
Внизу раздался крик, мужчина говорил очень громко, голос низкий. Женский визг и плачь, а еще причитания. Удар, еще один, грохот. Кто-то кого-то бил. И скорее всего, били его отца.
– Послушай, Петро, я все верну, совсем скоро все верну.
– Он уже задолбался ждать, когда ты все вернешь. Сколько можно, Фирс? Ты что, еще не облапошил всех в свои карты, ты ведь много выиграл, надо делиться?
– Петро, ну кто кого облапошивает? Покер — это честная игра. Я все верну если, надо, так и передай Мирону. Но не сейчас, сейчас не могу.
– Ты обещал месяц назад. Ему, что, еще месяц ждать, или год? Ты, сука, меня уже бесишь.
Снова удар, глухой вой, женский плачь.
– Да заткните вы эту суку хоть чем-нибудь. И без того башка болит.
Альберт почти не дышал, вцепившись в перила до побелевших костяшек. Даже он, в десять лет мог понять, что его отец играет в карты не просто так, а на большие деньги. Он чаще выигрывает, но иногда и проигрывает, так было необходимо, чтоб дать понять сопернику, что он тоже уязвим. А вот сейчас, эти люди пришли в их дом ночью, чтоб вернуть долг, то что он выиграл.
– Альберт, мне страшно.
– Тихо, малой, тихо, все будет хорошо. Только не реви.
Ему и самому было страшно. А что, если эти люди не уйдут? А что, если они тут всех поубивают?
– Ну, чего ты запричитала, сучка, а? А ты такая ладная, красивая, может, привести тебя в качестве трофея Мирону, или как залог?
– Отпусти, тварь поганая, и Мирону передай, чтоб сдох, скотина, и чтоб его тело собаки сожрали, а потом высрали.
– Это мама? Да? Мама?
– Тихо, – Альберт едва успел прихватить Руслана, тот кинулся вниз, но этого делать нельзя было, только хуже будет. – Тихо, тихо, не слушай, только не слушай.
– Ну, может, ты сама ему это передашь?
– Да пошел ты, ублюдок конченый. Чтоб тебя воры выебли на зоне.
Даже двум детям наверху была слышна пощечина.
– Ну, ты, сука, меня достала, парни, держите ее крепче, я сейчас покажу, как будут ее ебать, а не меня на зоне.
– Петро, остановись прекрати, Петро, мы все вернем. Зоя, черт, ну зачем ты так? Не нарывайся! Петро, стой. Я прямо сейчас все верну, остановись!
Алберт больше никогда не слышал, чтоб мужчина так отчаянно кричал и просил остановиться. Внизу была суета, видимо, отца держали и тут же били, но тот его крик еще долго стоял в ушах.
– Отпусти, сука! Отпусти!
– Сиди тут, – строго посмотрел на Руслана, тот шмыгнул носом, но никак не отреагировал, лицо бледное, губы трясутся.
– Там мама.
– Сиди тут, я сказал.
Мальчик медленно спустился по лестнице вниз, старые половицы скрипели под ногами, шел босиком, надо было чем-то отвлечь тех гадов. За первой дверью был небольшой чулан, быстро начал смотреть по полкам, на глаза попалась керосиновая лампа, Зоя зажигала ее, когда в доме выбило пробки. Быстро взял, достал из кармана спортивных штанов зажигалку, что спер у отца. Потряс лампу, проверяя, есть ли там горючее, зажег, вспыхнул небольшой огонек.
– Альберт, я с тобой.
– Я сказал, сиди там, ладно, тихо только, иди за мной.
– Ну, сука, хорош брыкаться, давай снимай трусы сама, не могу ебать баб, что кричат от ужаса, словно их режут. А потом, нам твой мужик, еще и денег отдаст.
– Петро, остановись!!
Они медленно спустились вниз, постепенно стала видна вся комната, вещи там разбросаны, на полу осколки стекла. Четверо мужчин, двое из них держали Андрея Фирсова, один Зою, и тот самый, Петро, высокий, здоровый, в потертой кожанке, медленно расстегивал ремень. Им не было видно Зою, Альберт лишь видел своего отца, который стоял коленями на полу.