Чужая жена
Шрифт:
На обеденном столе в беспорядке громоздились пустые чашки, блюдца и стаканы. Среди них, словно океанские суда посреди бурного моря, стояли семь украшенных камнями серебряных блюд, в которых лежали остатки сладостей и пряных индийских кушаний, привезенных Биной. Над ними вились осы.
Не успел уехать последний гость, как хаус-бои уже начали убирать со стола. Мара присоединилась к ним. Но стоило ей взяться за чашки, как оба мальчика обеспокоенно посмотрели на нее.
— Вы устали, мемсаиб, —
Мара улыбнулась, тронутая их заботой. Она почувствовала, что они хотели оградить ее от лишних несвоевременных хлопот. Им пришлось преодолеть неловкость от того, что Кефа может появиться и увидеть, как им помогает сама мемсаиб. Мара прошла через гостиную и опустилась на один из плетеных стульев. Положив голову на подушку, она закрыла глаза. О сне не могло быть и речи, хотя ей и казалось, что она вся задеревенела от усталости. Адреналин, бушевавший у нее в крови и поддерживавший ее на протяжении похорон, все еще пробегал по венам. Обрывки разговоров крутились у нее в голове.
— Итак, ты вернешься домой в Австралию. — Бина произнесла эти слова таким тоном, будто возвращение овдовевшей дочери в семью было решенным делом. — Я буду очень скучать по тебе.
— Переезжай к нам в миссию, — предложила Хелен, словно теперь, после смерти Джона, приют перестал быть домом и для Мары.
— Сейчас не время принимать какие-либо решения, — предостерег доктор Хемден.
Мара осознавала, что все ждут, что она ответит.
Было очевидно: все они думали, будто понимают ее, тогда как на самом деле самое важное — то, вокруг чего все вращалось, — было известно лишь ей одной.
Покачиваясь в кресле, Мара погладила свой живот. Она знала, что некоторые женщины не осознают, что беременны, даже по прошествии нескольких месяцев, но у нее не было ни малейших сомнений в том, насколько изменилось ее собственное тело. Она уже ощущала это сердцем, плотью и кровью. Она представила себе, как ребенок растет, превращая ее в кого-то другого. В мать…
Запах свежего кофе заставил Мару открыть глаза. Менелик пододвигал к ней столик для закусок, собираясь поставить на него чашку. Какое-то мгновение Мара бессмысленно смотрела на него.
— Извини, но я не могу сейчас пить кофе, — наконец сказала она.
— Да, конечно, — немедленно отозвался Менелик, тут же собираясь уйти. — Он не даст вам уснуть. А вам лучше поспать.
Мара покачала головой.
— Дело не в этом. Мне больше не нравится вкус кофе… и его запах тоже.
На лице Менелика промелькнуло растерянное выражение.
— Потому что я беременна. — Подняв глаза, Мара встретилась взглядом со стариком. — У меня будет ребенок от Джона.
Не сводя с нее глаз, Менелик медленно кивнул. Широкая улыбка осветила его лицо.
— Это воистину хорошая новость! Когда мужчина умирает, не оставив после себя потомства, его жизнь заканчивается. Но если семя его посажено, он остается жить. И жена его не одинока.
Уловив смысл сказанного, Мара улыбнулась.
Жена его не одинока.
Они помолчали, понимая друг друга без слов. Из обеденного зала донесся звон расставляемой посуды. Послышался голос Кефы, мягко укорявшего за что-то одного из мальчишек. Немного погодя Кефа заглянул в гостиную. Увидев Мару и Менелика, смотревших в тишине друг на друга, он попятился.
— Прошу прощения.
— Нет, заходи. — Мара махнула рукой на остальные стулья. — Присядь, пожалуйста. Оба присядьте.
Она заметила, как двое мужчин обменялись напряженными взглядами, неловко усаживаясь на стулья.
— Я хочу сказать вам, что не собираюсь уезжать из Рейнор-Лодж, — начала Мара. — Все будет идти своим чередом, как и обычно.
Кефа прикрыл глаза и с облегчением вздохнул.
— С одним условием: вы будете продолжать работать на своих местах, — продолжала Мара. — Мне будет нужна ваша помощь. — Она повернулась к Кефе. — Я беременна. У меня будет ребенок от Джона.
Его глаза расширились, словно ему пришлось приложить немало усилий, чтобы вникнуть в смысл сказанного.
— Но разве вы не хотите, чтобы ваш первенец появился в доме вашей матери?
Мара покачала головой:
— Я хочу, чтобы мой ребенок родился здесь, в Танзании, в доме Джона.
Менелик в задумчивости склонил голову набок.
— Тогда, — промолвил он после недолгой паузы, — придется, говоря словами бваны Карлтона, перейти к плану Б.
— Плану Б? — повторила Мара.
— Все просто. Вам нужно вызвать вашу мать сюда.
Мара непроизвольно рассмеялась.
— Это невозможно.
Менелик выглядел озадаченным:
— Вы говорили мне как-то, что у вас много родственников — много братьев. Даже мужчина может выполнять работу по дому, если это нужно.
Мара кивнула. Это было правдой. В отсутствие женщин в доме Гамильтонов все переходили с надлежащим образом приготовленной еды на барбекю и блюда из яиц и бекона, но никто не оставался голодным. И хотя дом превращался в сарай с кипой грязного белья, заполнившего прачечную, непоправимой беды не случалось. Расходы на поездку тоже не причиняли головной боли — в последние годы дела приюта шли довольно неплохо.
— Это неблизкий путь, — заметила Мара.
Кефа развел руками.
— Иностранцы приезжают сюда позабавиться и развлечься. Я уверен, что будущая бабушка не откажется совершить такое путешествие.
Мара опустила глаза. Она сфокусировала внимание, будто навела резкость в фотоаппарате, и представила Лорну, гуляющую по территории приюта и собирающую цветы; сидящую за столом и попивающую чай с Менеликом; и даже предпринимающую пеший поход до Львиной скалы. Приключение, которому можно было только позавидовать, по крайней мере, позавидовала бы Мара, если бы у нее была дочь и внук.