Чужая женщина
Шрифт:
В этот момент Маша с Ваней были уже рядом.
– Ну, что… куда? Когда? – задыхаясь, скороговоркой произнесла соседка, продолжая то и дело оглядываться назад. – Куда садиться-то?
Она дернула за ручку дверцы, но та была заблокирована изнутри.
– Феликс, открой! – закричала Лара.
– Лара, девочка моя, я тебя в последний раз спрашиваю… ты со мной? Нет? Ты – со мной?
– Если ты не возьмешь Машу с Ваней, то я… Я без них не поеду! – решительно возразила Лара.
– Садись, Лариска… – простонала
– А ты?
– Садись!
– Зачем? Мы все в эту машину влезем! Феликс! – завопила Лара. – Что ты за человек-то такой, а?..
Внедорожник Феликса вдруг дернулся, подпрыгнув на очередной кочке, и продвинулся на несколько метров вперед.
– Пусти нас! – следом за машиной побежала Лара, пытаясь схватиться за ручку дверцы – со стороны водителя. – Феликс! Тут ребенок… Ребенка хоть возьми!
Но тот не отвечал, мрачно глядя только вперед.
– Скотина! Гад ты, а не человек! – вслед за машиной бежала и Маша, таща за собой Ваню.
– Феликс!.. – не слыша собственного голоса, закричала Лара. Машина дернулась в очередной раз и поехала вперед, все быстрее набирая скорость.
Еще несколько метров Лара бежала следом, потом остановилась.
Он бросил их. Феликс бросил их – двух женщин и ребенка – одних, в пылающей деревне…
Не в силах справиться с нахлынувшей на нее бессильной яростью, Лара упала на горячий, шершавый асфальт, и из ее груди вырвалось то ли рычание, то ли вой:
– А-а… А-а-а!..
– Лариска, вставай! – к ней подбежала Маша (только сейчас Лара заметила, что та босиком). – Идем!
Ваня беззвучно рыдал, запрокинув голову назад. Видимо, происходящее его напугало.
Лара поднялась.
– Ваня! Все, не плачь… – шепотом, сорванным голосом произнесла Лара. – Маша… сами выберемся!
Женщины оглянулись одновременно – огонь все еще был далеко, и, самое главное – стих тот страшный гул. Это была уже не огненный шторм, пожиравший все на своем пути, стремительный, беспощадный и страшный, а обычный пожар, если можно так сказать.
– Успеем… – с надеждой произнесла Маша. – Нет, но какой гад… Будь он проклят, этот Феликс!
Подруги торопливо побежали по улице – на другой конец деревни, туда, где царила спасительная тишина и темнота.
Маша то и дело оборачивалась, потом вдруг остановилась и сказала странным, извиняющимся голосом:
– Лариска! Я успею… Вы идите, я вас догоню!
– Ты куда? – оглянувшись на приятельницу, с изумлением, с ужасом выдохнула Лара.
– Документы успею взять. Документы и… еще кое-что! Идите, я вас догоню! – закричала Маша и побежала назад.
Ваня снова закатился в рыданиях.
– Ванечка, все хорошо, миленький мой… мама быстро! – крикнула Маша на бегу, возвращаясь к своему дому.
– Маша!!! Маша, да хрен с ними, с документами! Маша! Ой, да что ж это творится-то…
Лара остановилась,
– Ваня, не надо… Все хорошо. Правда! – дрожащим голосом произнесла Лара. – Мама сейчас вернется. Идем. Идем, милый мой, мама нас сейчас догонит…
Она взяла мальчика за руку и повела его. Ваня горестно всхлипнул и покорно заковылял вслед за Ларой, постепенно успокаиваясь.
Улица была длинной – правда, частные дома закончились, теперь Лара с мальчиком шли мимо старого, пустого коровника. В призрачном розоватом освещении выбитые окна коровника казались чьими-то огромными ртами, разинутыми в немом крике.
– Лара… – прошептал Ваня, дернув ее за руку.
– Что, милый? – отозвалась Лара, закашлявшись – в горле стало першить от дыма.
– Смотри!
Лара повернула голову и обомлела – на них со стороны леса стремительно надвигалась очередная огненная стена. И опять этот зловещий гул – он нарастал и нарастал…
– Маша! – оглянувшись, с ужасом закричала Лара. – Маша!..
Но ждать Машу уже не было времени – огненная волна мчалась с такой скоростью, что через несколько мгновений могла оказаться уже рядом.
В любой момент их с Ваней могло догнать этого страшное, все пожирающее пламя. Или другой вариант – они могли быть отрезаны от внешнего мира и оказаться в огненном кольце. Два варианта – смерть быстрая и мучительная или смерть чуть отсроченная, но не менее мучительная. Поджариться в пламени или задохнуться от дыма? Незавидный выбор…
Лара подхватила мальчика на руки и, ни о чем больше не думая, глядя только себе под ноги, побежала.
День истины. Вернее – ночь истины…
Вот когда все открылось, вот когда правда стала явной.
Она не любит его. Она – не с ним!
Когда Феликс услышал, что Лара собирается посадить в машину соседку с отпрыском, он был шокирован. Вся машина забита под завязку – куда бы они влезли, эти соседи?!
Да и дело не в вещах, не в аппаратуре, которую Феликс пожалел выбросить. Если на то пошло, он не был жадным. За то время, что они жили с Ларой, он никогда и ничего для нее не жалел.
Надо цветочки – вот цветочки. Надо ее по Питеру покатать? Да ради бога! Подарки, прочие мелочи… Не работай, милая, сиди дома!
По сути, он, Феликс, создал для своей любимой все условия, ни в чем ее не ограничивал. Он отдал Ларе всего себя – со всем движимым и недвижимым имуществом. Он предложил ей руку и сердце…
Но он был готов делиться только с ней и ни с кем больше. Он был готов умереть ради Лары – но никак не ради других людей. Он жаждал спасти Лару, а до хабалки-соседки с ее писклявым отпрыском ему не было никакого дела.