Чужая женщина
Шрифт:
— Я хочу тебя иметь везде, слышишь? Грязно вытрахать тебя везде. Тебе когда-нибудь говорили такое?
— Неет, — стонет, закатывая глаза. — Говори еще… еще.
— С первой секунды я… я хотел тебя. Содрать твои трусики и посмотреть, как распахнутся твои глаза, когда я войду в тебя.
— Еще… о, Боже, твой голос…
— Хотел разодрать твое платье и трахать тебя в клубе на той лестнице. Трахать пальцами, языком, членом. Отметить тебя везде.
— Еще… не останавливайся, пожалуйста.
Я бы сдох, но не остановился. И я сам стону, ускоряя ритм толчков члена внутри. Быстрее и быстрее, просовывая другую руку под живот, ниже к гладкому лобку
— Ты все еще пульсируешь, девочка. Так сладко пульсируешь. Кончи для меня… еще… давай, сожми меня, сдави меня… и ори, мать твою. Сорви горло. Ори мое имя… Ты же для этого меня позвала? Грязно тебя трахать… так ори. Ты прекрасно его знаешь.
Никогда не думал, что меня разорвет от ее оргазма, что меня столкнет от него в самое пекло. Сжимает меня хаотичным спазмами. А я не могу взгляд от ее ослепительно красивого лица оторвать. Держу за волосы, повернув к себе, а она мечется в экстазе, извивается подо мной, а я ни черта красивее в своей жизни не видел. Все еще одетая, в распахнутой блузке, задранной юбке и в чулках черных. Волосы спутались и волнами по спине разметались, к мокрому лицу прилипли, и по щекам ее слезы катятся.
— Олеееег, — протяжно с надрывом.
От каждой судороги ее лона меня трясти начинает, и я выхожу из нее, чтоб на спину опрокинуть, чтобы в глаза смотрела, когда я кончать буду. Вот этими своими пьяными глазами чтоб смотрела. Под колени подхватил и насадил на себя со всей дури, ноги поднимая к плечам, надавливая и раскрывая ее для себя, отклоняясь назад, чтобы видеть, как член вбивается в ее плоть, выходя целиком и погружаясь до основания. Руки ей за голову завел, удерживая там и наклоняясь к ее груди, чтобы вцепиться в сосок, покусывая маленькую ореолу, не сбавляя темпа толчков, оторвался от груди, глядя ей в глаза и проводя языком по губам, чтобы снова наклониться и теперь впиться во второй сосок, дергаясь вместе с ее конвульсиями наслаждения и втягивая тугую вершинку очень сильно, не прекращая двигаться все быстрее и быстрее, удерживая за ноги, глубоко сильными ударами, и на мгновение кажется, что на мне загорелась кожа. Я с диким рыком выгибаюсь назад в адском вопле оргазма, первой струей ударяя внутри ее тела, и с громким хриплым рыком сжимаю ее бедра. Меня раздирает изнутри от этого бешеного взрыва, и я каждый всплеск спермы ощущаю диким фейерверком наслаждения, кончая в нее бесконечно долго, дергаясь всем телом и придавливая сверху, впиваясь ртом в ее губы, чтобы выдохнуть с последней судорогой.
А потом мы валяемся на полу вдвоем, она на мне, а я глажу ее спину и все еще вздрагиваю, как будто на мне нет кожи. Где-то в полумраке тикают часы.
Втянул запах ее волос и закрыл глаза от наслаждения.
— Ну что? Скажешь свое имя… познакомимся?
— Я тебе уже его сказала.
Томно и хрипло, по моей груди костяшками пальцев водит. Спина слегка напряглась под моей ладонью.
— Не сказала.
— Сказала — называй как хочешь. Для тебя я стану кем угодно.
Поднял ее за плечи, заставляя посмотреть на себя.
— Я хочу знать твое имя.
— А это что-то изменит? Ты ведь не жениться на мне собрался, а, мент?
— Кто знает… а вдруг надумал.
— Ну и дурак.
Встала с меня и начала лихорадочно одежду поправлять.
— Торопишься? Или ждет кто-то? — от одной мысли об этом адреналин в голову ударил, и пальцы непроизвольно сжались в кулаки.
Она вдруг повернулась ко мне все еще в распахнутой
— Давай, все выясним прямо сейчас. Я не буду рассказывать, кто и где меня ждет, а ты не будешь спрашивать. Замуж я не хочу. Да и пора мне уже.
Я за руку ее схватил.
— Куда пора? Хочешь, я заплачу, и до утра здесь будем?
Она засмеялась как-то унизительно звонко.
— Заплатишь? Да здесь десять минут стоят как твой трехмесячный оклад.
Выпустил руку, продолжая наблюдать, как она одевается, и чувствуя, как внутри закипает ярость от ее тона наглого.
— И часто так развлекаешься?
— Тебе какая разница?
Она напрасно это сказала, сам опомниться не успел, как подскочил с пола и схватил за горло, протащил через комнату, к стене прижал.
— То, что ты можешь номер оплатить, не значит, что ты можешь говорить мне все, что вздумается, маленькая. Ясно?
В глаза нагло смотрит — не боится.
— Так вот в следующий раз я буду спрашивать, что сочту нужным, а ты будешь отвечать.
— Следующего раза не будет.
— Развлекаешься часто, я спросил?
— А я ответила, что это не твое дело. То, что ты меня трахал, не дает тебе никаких прав.
Глаза блестят вызовом, а я на губы ее смотрю.
— Я еще раз спрашиваю, как часто сюда мужиков водишь?
— И я еще раз говорю, что тебя это не касается, мент. Мы не на допросе, а тебя уволили, черт знает когда. Даже если каждый день сюда любовников таскаю…
Стиснул щеки с такой силой, что она дернулась у меня в руках.
— Шлюха, значит? Ты б предупредила, я б резинку надел. Заплатить и правда не чем. Прости.
Оттолкнул от себя, застегивая ширинку, подхватывая пальто с пола и направляясь к двери. Распахнул настежь и по ступеням вниз пошел. Сука. Что ж меня так повернуло на ней? Тварь. Мать ее. Впечатал кулак в стену, и самого трясет всего теперь уже от какого-то дикого бешенства и ревности адской ко всем, кто мог быть с ней до меня и будет после. Кажется, я начал понимать, как совершаются бытовые преступления… что значит хотеть убить.
Спустился и остановился на самой последней ступеньке — стоит босиком, на меня смотрит. Врезалась телом в мое тело, впиваясь дрожащими пальцами в воротник моей рубашки. В глаза не смотрит, только шепчет прерывисто.
— Никого… солгала я. Не уходи… никогда и никого — тебя только.
Голову подняла, и сама в мои губы поцелуем впилась… дрожу от переизбытка эмоций и дьявольского облегчения.
— Останься со мной…
— Имя, — целуя опухшие губы, затягивая ее в лифт.
— Любое для тебя… придумай.
— Твое имя.
— Зоряна… — и со стоном подставила свой рот моим жадным губам.
Глава 8. Зоряна
Не узнал он меня и сейчас. Где-то внутри остро кольнуло прошлой болезненной тоской, но его дикая страсть туманила разум, сводила с ума.
В окно смотрю на то, как день внизу суетой мелькает. Машины носятся, люди ходят, желтые листья смерчами по асфальту шныряет. А он сзади подходит и резко рукой за живот в себя вдавливает так, что я ягодицами эрекцию его чувствую.