Чужая женщина
Шрифт:
"— Шлюха ты, вот ты кто. Со мной и с ним… б***ь, как же тошно. Тошно от тебя. Воняет гнилью. Ты понимаешь? Ты. Мне. Воняешь. Им. Как я раньше этой вони не почувствовал?
— Я люблю тебя… люблю, давно люблю. Олег, выслушай… прошу тебя. Просто выслушай меня и решишь… пожалуйстаааа".
Давно. Я подскочил и широко распахнул окно, затянулся сигаретой, уже не помню, какой по счету. Я должен был получить от нее ответы. Должен был посмотреть ей в глаза и понять, была ли она со мной в ту ночь, или мне все это приснилось? Потому что чем больше я об этом думал, тем больше подробностей выдавал мне мозг. Теперь
— Ни хрена себе. Вот это новость. Помирились?
— Пытаемся, — ответил и скривился. Вроде ложь. А вроде и не ложь.
— Я вчера дерганый был. Ты прости, не отблагодарил как надо. Мне человек мой позвонил, сказал, взяли ее за наезд на человека. Меня перетрясло всего. Она нежная очень, ранимая. Подолгу потом в себя прийти не может. Защитить хотел и забрать. А тебе спасибо, брат.
— Да не за что.
На душе стало мерзко. Б***ь, как же мерзко. Он ко мне со всей душой, а я мразь последняя.
— Правда, не знаю, как ты там оказался. Зоря что-то невнятное бормотала про друга какого-то.
— Беляев там живет, помнишь? Однокашник наш. Были времена, когда я с ним вместе в запои уходил. Я к нему часто в гости наведывался.
— Беляев, да… помню, конечно. Ты мою женщину выручил, Гром. Я теперь твой должник. Приедешь, обсудим все.
Его женщину. Его. И прозревать… слепнуть и снова получать электрошокером по обнаженным нервам. Еще один повернутый на ней идиот. Кому из нас хреновей, я даже не задумывался. Я знаю. А он просто не знает. Верит нам обоим.
Потом я звонил Ирине и слушал, как она, довольная, переспрашивает, во сколько и что надеть, и как мы познакомились с таким человеком. Оказывается, она знала Златова и голосовала за него на прошлых выборах. А когда услышала, что мы друзья детства, впала в истерический восторг и стала совершенно похожа на себя прежнюю. А я все эти дни на каком-то нескончаемом автопилоте. Вроде живу, а вроде и нет. Одевался, брился, завязывал чертовый галстук и не мог перестать думать о девочке с косичками и взглядом глубиной в бездну. Была ли она со мной тогда или привиделась мне?
Я не знал, что это изменит для нас обоих, но мне нужно было знать, и все.
За Ириной я заехал ближе к вечеру, она как раз позвала свою мать сидеть с детьми. Тещу видеть вообще не хотелось. В нашу последнюю встречу она ясно дала мне понять, кем меня считает. Но, как ни странно, мать Иры вежливо поздоровалась и даже задавала вопросы о моей работе. Она вообще выглядела очень взволновано, спрашивала у Иры, как та себя чувствует.
Когда сели в машину, я спросил у бывшей жены что со здоровьем.
— Да так, вирус с детьми подхватили. Ты ж знаешь маму, она вечно переживает.
Да уж, в этом мамы ничем друг от друга не отличались. Правда, я не помнил, чем в последнее время болели дети. Я вроде приезжал, и они были в полном порядке. Я как-то равнодушно отметил, что, несмотря на то, что Ира
Когда к дому подъехали, увидел кучу машин, обслуги, охраны, и захотелось уехать на хрен. Представил, как он Зоряну при мне обнимать будет, и понял, что иду на пытку каленым железом. Не зря думал… едва увидел ее, сразу кипятком ошпарило, как и всегда, когда она рядом. С первой встречи и по нарастающей. Красивая и чужая. Бл***ь. Как же чужая… я же ее волосы между пальцами пропускал, она же мне писала, как любит запах на кончиках моих пальцев, писала, как у нее во рту вкус ее счастья горчит, потому что меня рядом нет. И чужая… мать ее, чужая. И от мыслей, что ему то же самое писать и говорить могла, крышу рвет вместе с мозгами.
Смотрю на нее, и руки сами сжимаются в кулаки, я даже забываю, что рядом со мной Ира. Под руку держит, и от нее сильно пахнет сладкими духами. Кажется, они мне раньше нравились. А сейчас… сейчас они мне казались навязчиво приторными, как и весь этот фарс с возвращением.
Особенно когда смотрю на эту сучку с распущенными волосами и каким-то незамысловатым узлом на макушке в черном платье до колен, закрытом по самое горло. Вроде одета, и платье не вычурное строгое, ни одного украшения или разреза, но она в нем выглядит так, словно вышла в сверкающих бриллиантах и совершенно голая. Чтоб у каждого заныло в паху, и слюна выделилась. Чтоб каждый ночью драл свою женщину и представлял эту ведьму в черном бархате, обтянувшем ее стройное тело, как еще одна кожа. Разрез сзади открывал кусочек резинки черных чулок со швом посередине.
Я видел, как на нее дружно обернулись мужчины и женщины. Ее походка и прямая спина, то, как преподносит себя, вызывали восхищение. Я это восхищение и вместе с ним дичайшую женскую зависть впитал кожей. Как и мужскую похоть. На вечеринку впустили журналистов, и они дружно щелкали камерами. Особенно когда рядом с ней появился Денис и, обняв за талию, притянул ее к себе, позируя на публику. Он явно проигрывал рядом с ней, и его лысина лоснилась в свете люстр, а светлый костюм подчеркнул небольшое брюшко.
— Я где-то видела жену твоего друга… какое-то лицо у нее знакомое. Мы могли встречаться?
— Не знаю. Она известная балерина… Но ты вроде с балетом совсем не на "ты".
— Вот да. Совсем. Но я ее все же видела. Красивая девушка. Яркая. Понятно теперь, отчего он повернут на ней.
— Кто?
— Муж ее. Смотрит и жрет взглядом.
— Да ее тут ползала взглядом жрет.
— И ты тоже?
Я оставил вопрос без ответа. Он показался мне неуместным… и да, я жрал ее взглядом. И думал о том, как она крутит своим мужем. Наверняка, тот исполняет каждый ее каприз. Я даже не сомневался, что она крепко держала его рядом своей хваткой ведьмовской, как и меня.