Чуждое тепло
Шрифт:
– Я хочу заняться любовью с вами, – сказал он рассудительно. – Разве это плохо? Я уверен, что люди только этим и занимались в ваше время. Я знаю это. Все, что я изучал, доказывает, что это было главной приметой века!
– Мы говорим не об этом, мистер Карнелиан. Есть такая вещь, мистер Карнелиан, как институт христианского брака, – ее тон, смягчаясь, приобрел наставническую нотку. – Та любовь, о которой вы говорите, освящена обществом, только если двое участвующих в ней людей женаты. Я верю, что вы не чудовище, как я, признаюсь, подумала поначалу.
– Да, – он просветлел. – Христианский брак? Значит, мы должны сделать это.
– Вы хотите жениться на мне? – она холодно рассмеялась.
– Да, – он снова начал опускаться на колени.
– Я уже замужем, – объяснила она, – за мистером Андервудом.
– Я тоже замужем. – повторил он, не в состоянии вникнуть в смысл ее последнего заявления.
– Тогда мы не можем пожениться, мистер Карнелиан, – она снова засмеялась. – Люди уже женатые, должны оставаться женатыми на тех людях, на которых они… э… уже женаты. На ком вы женаты?
– О, – он улыбнулся и пожал плечами. – Я был женат на многих людях. На моей матери, конечно, Железной Орхидее. Она была первой, потому что была ближе всех.
Затем вторая, если не первая, Миссис Кристия, Неистощимая Наложница. И Миледи Шарлотина. И Вертер де Гете, но с ним насколько помню, я бывал очень мало. И чаще всего на Лорде Джеггеде, моем старом друге. И, возможно, сотне других людей.
– На… сотне других? – она обмякла и присела на кушетку. – Сотне? – она бросила на него странный взгляд. – Вы меня правильно поняли, мистер Карнелиан, когда я говорила о замужестве? Ваша мать? И еще – мужчина? О боже!
– Я уверен, что правильно понял вас. Женитьба означает занятие любовью, не так ли? – он сделал паузу, пытаясь вспомнить более прямую фразу, наконец, вспомнив ее, выпалил. – Сексуальная любовь!
Она откинулась назад на кушетку, закрыв глаза изящной ручкой и прошептала.
– Пожалуйста, мистер Карнелиан! Прекратите сейчас же! Я не хочу больше слышать! Оставьте меня, прошу вас!
– Вы не хотите выйти за меня замуж сейчас?
– Убирайтесь! – она показала дрожащим пальцем на дверь. – Немедленно убирайтесь!..
Он терпеливо повторил.
– Я люблю вас, миссис Амелия Андервуд. Я принес шоколад, одежду. Я сделал… э… ванную для вас, обманывал и лгал из-за вас, – он замолк, затем продолжил извиняющимся тоном. – Я признаю, что еще не потерял уважения своих друзей, но постараюсь добиться этого каким-то образом. Что еще я должен сделать, миссис Амелия Андервуд?
Она немного успокоилась и, глубоко вздохнув, сказала, уставившись в пространство.
– В конце концов, это не ваша вина. И мой долг помочь вам. Вы ведь просили о помощи. Это будет титанический труд, но я жила в Индии, посещала Америку. Мало осталось уголков империи, о которых я не имею представления.
– Добродетель? – он на коленях подполз вперед. – Добродетель! Вот оно! Вы научите меня добродетели, миссис Амелия Андервуд.
Она вздохнула, ее взгляд стал рассеянным, и, казалось, она была на грани обморока.
– Как может истинный христианин отвергнуть такую просьбу? Но сейчас вы должны оставить меня, мистер Карнелиан, а я обдумаю как следует эту ситуацию.
Он снова поднялся на ноги.
– Как вам будет угодно. Скажите, когда я научусь добродетели… я смогу стать вашим возлюбленным?
Она устало махнула рукой.
– Если бы у вас нашелся флакон с нюхательной солью, сейчас он мне не помешал бы.
– Он будет у нас! Только объясните, что это такое!
– Хорошо, позже я объясню вам и это. А сейчас оставьте меня одну. Будем считать, что вы пытались всего лишь подшутить над моим положением, и пока у меня нет доказательств противоположного… – она упала на кушетку, сохранив достаточно сил, чтобы прикрыть лодыжку краем платья.
– Я вернусь позже, – пообещал Джерек. – И мы начнем занятия!
– Позже… – выдохнула она, – да… позже…
Он шагнул сквозь шуршащий шелк двери, затем повернулся и поклонился низким галантным поклоном. Миссис Андервуд посмотрела на него отсутствующим взглядом и покачала головой.
– Мое милое сердце, – пробормотал Джерек.
Она нащупала часы на цепочке, висевшие у нее на поясе, открыла крышку и посмотрела.
– Я жду ленч, – сказала она, – ровно в час.
Почти с радостью Джерек вернулся в свою спальню и бросился на перину. Ухаживания, надо признать, оказались более трудным и сложным делом, чем он сперва представлял. Хотя, по крайней мере, он скоро узнает тайну загадочной добродетели и хоть что-то приобретет с появлением миссис Андервуд.
Его раздумья были прерваны голосом Лор да Джеггеда Канари, звучащим прямо в ухе.
– Могу я поговорить с тобой, мой славный Джерек? Ты не занят чем-нибудь другим? Я вижу, ты у себя.
– Конечно, – Джерек встал. – Я сейчас присоединюсь к вам.
Джереку было приятно появление Джеггеда. Ему хотелось поделиться с другом всем, что произошло между ним и его возлюбленной. Он хотел спросить совета у Лорда Канари о том, что следует предпринять дальше. В конце концов, все это было идеей Лорда…
Джерек скользнул вниз, в гостиную, и обнаружил там своего друга, который прислонился к стволу фикуса с фруктом в руке, который ел почти механически. Одет он был в голубой туман, обволакивающий его тело и поднимающийся над головой в виде своеобразного капюшона.
– Доброе утро, Джерек, – сказал он, распыляя фрукт. – Как твоя новая гостья?
– Сначала она никак не реагировала на меня, – пожаловался Джерек, – она, похоже, посчитала меня несимпатичным. Но, кажется, я сломал ее сопротивление. Недолго осталось ждать того, когда занавес поднимется для основного действия.