Чужеземные тропы, незнакомые моря
Шрифт:
Задавленное суровыми догмами христианской церкви, враждебной всякому истинному исследованию природы, Познание влечет жалкое существование в течение последующих полутора тысячелетий. На его месте пышным цветом распускаются самые дремучие суеверия. Однако церковникам не удалось загасить огонь человеческой мысли. На почве античной культуры созрели новые силы и снова зажгли гаснущий факел науки.
Новые земли на востоке и западе
Здесь прошли викинги. Бегство в Исландию. Решение тинга и открытие Гренландии. Против воли через Атлантику. Навигация с помощью большого пальца. Первый бостонец Лейф Эйриксон. Где лежит
Со времен Пифея из Массилии, который обогнул Британию, посетил Среднюю Норвегию и достиг на своих парусниках Немецкой бухты, народы, населявшие север Европы и острова Средиземного моря, особенно больших успехов в познании Земли так и не сделали.
Когда около 860 года норвежские мореплаватели на пути к Фарерским островам попали в сильный шторм, который унес их на запад к незнакомому берегу, они решили, что нашли, наконец, сказочную обетованную страну Туле. Викингам [109] вряд ли было известно, что под таким названием в бассейне Средиземного моря фигурирует их собственная родина — Норвегия…
109
Вряд ли стоит именно эту группу мореплавателей называть викингами (собственно, грабителями, завоевателями), так как они отправлялись не в viking — набег, грабительский поход, а совершали обычное плавание; у самих древних скандинавов слово «викинг» было отнюдь не комплиментом, здесь и далее автор не совсем правильно употребляет этот термин. Во Франции подобных морских пиратов из Скандинавии называли норманнами — северными людьми, в Англии — датчанами, в Ирландии — финнгаллами (светлые чужеземцы — норвежцы) и дубгаллами (темные чужеземцы — датчане), в Германии — аскеманнами, в арабских странах — маджус, аррус, в Византин — варангами, на Руси — варягами.
Суровые северные мореплаватели вышли на зеленый берег, пересекли редкий лес и поднялись в гору: горизонт был чист — ни струйки дыма, ни каких-либо других следов человеческого поселения. Швед Гардар, военачальник маленькой дружины, видимо, хотел привезти на родину возможно более точные сведения о своем сенсационном открытии, поэтому он решает обогнуть неизвестную землю и обнаруживает, что это почти круглый остров. В честь предводителя дружины его называют Гардарсхольмом…
Возвратившись домой, норвежцы не пожалели ярких красок при описании далекого острова. Сюда устремились авантюристы, искатели приключений и безземельные, жаждущие получить наделы на Гардарсхольме и начать новую жизнь.
Несмотря на то, что первый поселок находился далеко на севере, чуть ли не у Полярного круга, он рос и процветал. Но особенно интенсивно развивалось хозяйство на юге страны, где побережье омывал теплый, благодатный Гольфстрим. Маленький народ, удаленный от остального мира, живший в суровых условиях, обладал развитым чувством истории. Он оставил потомкам множество интереснейших сообщений. Перед нашими глазами оживают дела давно минувших дней…
Потомки тех мужественных викингов до сих пор живут в одном из самых древних государств Европы, известном своей независимостью. Каждый уже догадался, что мы говорим об Исландии, форпосте Европы на границе вечного льда.
Но мы несколько опередили события. Капитан Гардар ошибался, считая страну незаселенной. Когда пришельцы получше познакомились с островом, они обнаружили в глубоких пещерах бородатых молчаливых людей. Они сторонились поселенцев, уходили все дальше и дальше в глубь острова, в необжитые области, а потом и вовсе исчезли. В некоторых местах
И в самом деле, где-то за сто лет до викингов на острове по-первобытному жили ирландские христиане: попы и монахи, которые покинули грешный языческий мир, чтобы исповедовать свою веру в полной отрешенности от мирской суеты. В свое время они заселили Оркнейские и Фарерские острова [110] .
Для папаров, как их называли викинги, представлялось смертным грехом жить рядом с язычниками, и поэтому они предпочли покинуть Исландию. Куда они потом делись, куда уплыли — этого никто не знает.
110
В VI, VII, VIII веках ирландские анахореты добрались уже до Гебридских, Оркнейских, Шетландских, Фарерских островов и даже до самой Исландии.
Давно уже внуки первых колонистов стали зажиточными хозяевами. Как и на своей старой родине, Норвегии, они не объединялись в деревенские общины: каждый строил себе дом там, где ему казалось наиболее удобным. По лугам бродили тучные стада коров, у подножья гор неприхотливые овцы находили достаточное количество корма, море дарило рыбу. Нет, на этой земле можно было жить!
Но покой и безопасность не жизнь для викинга. Издревле его стихией было море, его коньком — постройка судов. Дерева здесь было достаточно, хватало и шкур, которыми обтягивались изогнутые брусья. С большим искусством вырезались носы кораблей: драконы, человеческие головы, сказочные чудовища, домашние духи — тотемы владельцев кораблей. Осадка такого судна была до одного метра, длина —20–30 метров [111] . На реях полоскался поперечный парус, при желании можно было идти и на веслах. Эти корабли с драконами на форштевнях были отличными «пенителями морей» и не боялись самых сильных штормов.
111
Это далеко не предел: на рубеже X—XI веков норвежские херсиры строили корабли 50-метровой длины с 30 и более парами весел.
Вскоре после того, как викинги попали в Исландию, по дворам пополз слух, что Гуибьёрн, который через десять лет после Гардара по большой окружности обогнул остров, увидел далеко-далеко на западе страну, испещренную такими же шхерами, как и родная Норвегия. Старики, которые собирались по вечерам обсуждать события минувшего дня, всегда воспламенялись от подобных разговоров. Однако, сколько бы ни говорили об этой стране на западе, никто толком не знал о ней ничего достоверного.
Один из поселенцев, Эйрик, прозванный Рыжим, происходил из известной семьи, которой издавна принадлежал богатый двор в местности Ставангер в Норвегии. Дед Эйрика был необузданным человеком и часто ссорился с соседями, в него пошел и сын Торвальд. Однажды в драке он убил соперника, и чаша терпения переполнилась. Народное собрание изгнало его из страны. Торвальд покинул свой двор и уехал с семьей в Исландию. Это произошло в 960 году. К тому времени все удобные места для поселений были уже распределены, и Торвальду пришлось строить двор в неприветливом северном районе.
Эйрику было тогда десять лет. На новой родине солнце светило редко, и мальчику было неуютно среди снегов и льда. Став совершеннолетним, он женился на дочери исландца и переселился в Хаукадал— густонаселенную область в Брейди-фьорде, на юго-западе острова. Однако счастье было непродолжительным. В Эйрике Рыжем, сильном и бесстрашном человеке, видимо, текла горячая кровь его предков. Вовлеченный в драку, он убил двух своих соперников. Приговор народного собрания — тинга: трехлетняя ссылка из страны для Эйрика и его людей. Куда направить форштевень своего корабля? Эйрик вспоминает Гунбьёрна и решается…