Чужие лица
Шрифт:
— Тох, ты еще даже своих детей из "Волны" не видел, они могут не захотеть играть с детдомовскими…
Антон останавливается и внимательно смотрит на друга.
— Сегодня увижу. Давай попробуем. Если выгорит, с меня желание. И наоборот. Договорились?
Мирон улыбается и кивает. Он впервые очень хочет проиграть. Это странно для человека, работающего в сфере игорного бизнеса. И всё же это так. Он верит Антону как себе.
Из кабинета директора детского дома они выходят довольные тем, что договориться все же удалось. Дружескому матчу
Попрощавшись с футбольным тренером, Мирон едет в одну из своих букмекерских контор, нужно поговорить с отцом. Его основная работа — ездить по точкам, проверять, контролировать, докладывать о ситуации. Не будь его промаха в юности, он мог бы уже сейчас сидеть в кресле директора, но доверие нужно заслужить, что он и делает уже больше десяти лет. Работа у Мирона не вызывает восхищения, но он чувствует себя нужным и даже значимым, а это не так уж мало. После смерти матери в аварии, когда Полунину было тринадцать, он не перестает ощущать холод одиночества в груди. Короткие, но регулярные встречи с папой лишь его усиливают. Мирон до сих пор не верит, что то была случайность, и связывает аварию с бизнесом Андрея Львовича, но ни тогда, ни сейчас ничего не доказать. Никто не несет наказания. Никто не вернет ему мать.
Около входа в контору Мирон видит охранника и двоих подростков. Мужчина не ожидает нападения, но быстрая реакция спасает от удара. Он не рассчитывает, что разобьет парню губу, практически сразу жалеет об этом. И о том, что чуть не случилось утром. Мирон не любит чувствовать себя обязанным и надеется, что пацан когда-нибудь позвонит.
— Владимир, я сделаю вид, что ничего не понял, но хочу, чтобы ставка этих парней была последней. Иначе тебя ждет не только увольнение, но и волчий билет.
Охранник не отрицает, глупо отрицать очевидное, уверяет, что больше не будет делать ставки за несовершеннолетних. Мирон делает внутри себя пометку не забыть проверить Владимира через какое-то время.
— Как их зовут? Знаешь?
— Тот белобрысый — Сашка, а друг его — Пашка. Сочетаются имена, — нервно хохотнув, незаметно вытирает вспотевшие ладони о брюки.
Мирон принимает к сведению и поднимается к отцу. Мысли о подростках покидают его до вечера.
— На этом все. — С деловыми вопросами решено, Андрей Львович складывает документы в папку. — Куда сейчас?
— Собираюсь в парикмахерскую. Проиграл Антону. Придется стричься.
Отец недоволен, но не выказывает напрямую.
— Представляю тебя на деловой встрече… Хотя ты и кожанку менять не хочешь.
— Не хочу, — соглашается, — но поменяю сегодня. Завтра жди меня в костюме и на машине.
Андрей Львович чувствует маленькую победу, заводит любимую тему о необходимости семьи. Сам же уже десять лет как женат во второй раз, дочери Софии уже девять.
Мирон спешно прощается, не любит говорить о себе и своих неудачных попытках. Он всегда представляет для женщин возможность разбогатеть, но никогда еще не интересовал их как человек. Это становится понятно уже через месяц-два, это всегда ожидаемо.
***
Долг платежом красен. Как назло, мастер, у которого Мирон стрижется, не работает сегодня. Он не хочет ждать и заходит в первый попавшийся салон. Вывеска "У Светланы" не пугает. Нельзя испортить прическу без волос, так ведь?
Администратор зовет мастера, Мирон слышит "да, я иду" и поворачивает голову в сторону звука. Голос гармонично вплетается в увиденное. Женщина лет на десять старше него, полноватая, но ее не портит, слишком ярко накрашенная, что довольно странно, миловидная, одетая скромно, но со вкусом. Несколько выбившихся прядок из заколотых шпильками волос заставляют присмотреться к лицу, захотеть их заправить.
— Присаживайтесь. Меня зовут Олеся, наш мужской мастер еще не вернулась с обеда, поэтому вас буду стричь я. Не волнуйтесь, у меня было много практики на сыне. Хотите что-нибудь особенное? — приветливая, дружелюбная улыбка не покидает ее губ. Мирон не понимает, как можно улыбаться и разговаривать одновременно. Он слишком долго молчит и должен что-то ответить.
— Особенное. Да. Побрейте налысо.
Олеся явно прячет удивление за выверенными движениями. Ее руки приятно держат голову Мирона, несильно, но ощутимо, невольно массируя.
— Хорошо. Это просто.
Парикмахер приступает к делу, а Мирон расслабляется. Впервые за день. Да и вообще за долгое время. Думает о том, что у Олеси легкая рука. Даже шум машинки для стрижки волос не раздражает. И работающий телевизор тоже.
— Ну вот, все готово.
Мирон смотрит на себя в зеркале и не узнает. Странно. Будто не голову побрили, а мысли ненужные почистили.
— Нравится? — это должен быть вопрос исполнителя, но задает его клиент. Проводит рукой по затылку. Непривычно. Гладко.
— Экстравагантно, я бы сказала, но вам идет. Не так, конечно, как Нагиеву или Куценко….
Мирон слышит в голосе парикмахера смех и невольно улыбается.
— Да, куда уж мне до них… Спасибо. Деньги вам?
— Администратору. Всегда пожалуйста. Будем рады видеть вас снова.
Стандартная фраза, но звучит тепло и искренне. Мирон расплачивается и выходит за дверь, натягивает шлем, садится на мотоцикл и заводит мотор. Звук ласкает слух. Хорошо, что осень, можно надеть шапку или капюшон.
Он едет еще в несколько букмекерских контор, а вечером возвращается в свою квартиру. Дома тихо. Холодильник почти пустой. Мирон заказывает еду из ресторана и звонит по скайпу Антону, показывает прическу. Они разговаривают около часа о делах, прощаются.
Можно было бы поехать в клуб, снять кого-нибудь, но нет желания. Мирон засыпает, предварительно включив батареи теплее. Непривычно холодно голове. Только поэтому.
4
— 4 -