Чужие лица
Шрифт:
Все утро Мирон проводит, занимаясь подготовкой мотоцикла к зиме. Можно было бы поручить это специальным людям, но он предпочитает делать это сам — нравится, да и есть в этом некая аналогия с парашютом и правилу никому не доверять его складывать перед прыжком.
Сидеть за рулем автомобиля непривычно. Забытое чувство. Мирону больше нравится водить байки, близкое к свободе ощущение, то, к чему он так стремился в юности. Однако погода в Петербурге не позволяет долго кататься на двух колесах, она, как женщины, требовательна и капризна, часто плачет дождями.
Путь Мирона лежит в торговый центр. Он не любит ходить по магазинам, особенно в субботу, но, перерыв утром гардероб, не обнаруживает
Мирон прохаживается между магазинами, чувствуя приближение тошноты от разномастных запахов, толпы, бликов на блестящем кафеле. Ему хочется на воздух, задыхается здесь. Он поворачивается в сторону выхода, так ничего и не купив, с твердым намерением заказать доставку в интернете, но останавливается. В одном из обувных магазинов он замечает пацана, который хотел избить его вчера, а рядом с ним — вчерашнего же парикмахера. Что их объединяет, понятно по тому, как она помогает выбирать парню ботинки. Мать и сын. Даже внешне похожи. Мирон удивляется такому стечению обстоятельств. Мир тесен, и Санкт-Петербург — не исключение. Полунин вспоминает свою собственную маму и продолжает путь. Он не видит причин подходить к малознакомым людям и мешать им. Третий лишний.
***
— Я же говорил тебе, что нас не пустят, — Якунин расстроенно смотрит на вход в один из лучших клубов города.
— Говорил, но проверить стоило, — Пашка выбрасывает окурок на асфальт и давит его подошвой. — Погнали в метро, ещё успеем до закрытия.
Двое молодых людей направляются вниз по улице, но застывают, когда видят, что из клуба, куда они так хотели, но не попали, выходят Мирон и какая-то блондинка. Они садятся в такси и уезжают.
Пашка хмыкает и снова тянет друга идти. Хорошо нынче живется владельцам букмекерских контор, точнее, их отпрыскам.
— Думаешь, он ее к себе в гости повез? — Сашка присасывается к бутылке с пивом.
— Нет, бл*, на выставку. Конечно, к себе.
Якунин выбрасывает в урну бутылку, она ударяется о борт и разлетается осколками.
— Красивая девка. Вкус у него есть…
Пашка не отвечает. Он ищет в кармане проездной билет, мечтая быстрее оказаться дома.
6
— 6 -
Мирон не любит клубы. Здесь душно, слишком громко и тесно. Искусственно. Но ему приходится приезжать сюда, чтобы найти ту, с кем можно было бы без проблем, в виде никому не нужных обещаний, провести несколько часов вместе. Даже не ночь. Мирон привык просыпаться один, и не намерен изменять этой традиции. По крайней мере, пока не найдет человека, с которым действительно захочется встречать утро.
Свет мигающих лампочек режет глаза, во рту горечь крепкого алкоголя, но взгляд трезвый и оценивающий. Блондинка, танцующая в центре зала, призывно двигает бедрами и оглаживает бока руками. Можно с легкостью представить, что на месте ее ладоней — твои. И вот уже выбор окончательно сделан. Терпение — добродетель, которая забыта. Мирон чувствует трепет добычи, дышит в затылок новой знакомой, скользя кончиками пальцев по обтягивающему ее гибкое тело платью.
Девушка все так же зазывно улыбается, наклоняет голову, открывая доступ к шее. Кожа соленая на вкус, но со сладким запахом туалетной воды. Мирон прикусывает ранимую нежную кожу, а потом приглашает к себе. Тусовщица предсказуемо согласно кивает. Никому из них не нужны имена и краткие биографии, есть только здесь и сейчас.
После духоты клуба воздух холодный, свежий и бодрящий. Жаль, нельзя просто постоять и подышать. У клуба стоят несколько автомобилей. Такси везет их по названному адресу практически без остановок на светофорах. Мигает желтый, давая ощущение резкой смены тьмы и света, будто открываются и тут же закрываются чьи-то абсолютно круглые, как полная луна, глаза. В неясной темноте автомобиля лицо незнакомки кажется еще более привлекательным, скрывая небольшие недостатки кожи, спрятанные под умело наложенным макияжем. Розовая помада стерта, припухлые губы двигаются в разговоре, но Мирон не особо прислушается к словам. Ему не нужно общение в таком формате.
Девушка явно довольна, когда открывается дверь квартиры. Она не прогадала, правильно определив стоимость ремня, обуви и часов. Все это и одежда падают на пол и стеллаж вместе с ее пальто, сумочкой и нижним бельем. Ничего лишнего.
простыни контрастируют с теплом чужого и пока незнакомого тела. Одноразовая любовница седлает бедра Мирона, покрывая плечи и грудь поцелуями-укусами, трётся о его возбуждение, приглушенно стонет в рот. Она знает, что делать, чтобы партнер был доволен, не строит из себя недотрогу, набивая цену, играет свою роль грамотно.
Мирону надоедает прелюдия, он переворачивает девушку на спину, встает на колени между разведенными ногами и тянется к прикроватной тумбочке за презервативом. Он никогда не теряет голову. Уже никогда. Раскатав защиту по члену, он входит в тело партнерши единым слитным движением. До упора. До ее тонкого всхлипа. До своего глубокого вздоха. Пальцы нащупывают клитор, пока член толкается в чужое тело, то нарочито медленно, то сильно и быстро, теряя четкий ритм. Мирон смотрит на красивую, явно прооперированную грудь, на выражение блаженства на лице девушки, а затем, не в силах больше смотреть, закрывает глаза. Под веками оранжево чернеет, он чувствует, как его сжимают внутренние мышцы любовницы, слышит, как она кричит, и сам срывается в оргазм…
Мирон закрывает входную дверь и прислоняется лбом к холодному металлу. Спустя несколько часов секса, пары выкуренных сигарет и бутылки красного вина, он забывает о случившемся. Использованные презервативы и записка с номером телефона летят в помойку. Он никогда не позвонит. Она перестанет ждать.
Сменив постельное белье, хранящее запах недавнего секса, Мирон ложится, но сон, как назло, не идет. Тело расслабленно, аккумулирует приятную усталость, а внутри — неудовлетворенность. Мысли вяло перетекают от ежедневных забот к событиям дня и, как следствие, воспоминаниям. Мирон думает о матери. О том, что когда-то и он покупал обувь и одежду с ее помощью. Он помнит запах ее любимых духов, тонкие пальцы на руле… И почему-то больше всего скучает по куриному бульону, который мама всегда варила, когда он болел. Помнит, как она кормила его с ложки, утверждая, что так Мироша быстрее поправится… Скучает по маме… А затем, оглядываясь назад, на то, как он провел вечер, пытается представить, что недавняя любовница готовит ему бульон и кормит с ложки, но не может. Это абсурдно. Это невозможно. Мирон засыпает, чувствуя на кончике языка любимый вкус детства.
***
— Давай быстрее!
— Ма, я — спортсмен, а не ишак!
Олеся поправляет ремень дорожной сумки и мысленно проклинает решение сэкономить и не вызывать такси до автовокзала. Они бегут от метро в его сторону, не обращая внимания на мелкий дождь, боль от ремней и гудящие ноги.
— Если бы ты не завис с кем-то в чате, то мы бы сейчас не опаздывали, и не пришлось бы бежать.
Пашка пыхтит, но сказать в ответ нечего. И самое обидное, что и на автобус опаздывают, и договориться с Аленкой из параллельного класса о свидании не успел. Будет ловить интернет на чердаке. Как дурак.