Чужие миры
Шрифт:
Муф вскочил первым, схватился за нож — и заверещал...
Купец тоже вскочил и принялся пятиться к двери. Муф бы достал его, точно... но на плечо вдруг опустилась чья-то лапища... мужчина попробовал повернуться и ударить врага ножом...
Куда там!
Мир раскололся на части — и наступила темнота.
* >!<
Чутье трактирщику тоже необходимо. Не меньше, чем умение готовить, выбирать продукты...
Вот не соврать сказать, как только Марион этих троих увидела на пороге, так сразу и поняла — к неприятностям.
Пираты.
Пьяные.
Что тут сделаешь?
Да только одно! Марион кивнула Рому, и тот метнулся за занавеску, а оттуда и за дверь. Охранника Мартин нанять еще не успел, но мы и так обойдемся! Марион знала...
Пожарище на месте лавки Пажо откупил бывший вояка. Замечательный, надо сказать, мужчина, семейный, хозяйственный, а главное, размеры у него, что у того шкафа. Пока отстраивался, столовался в трактире, ну и помощь предлагал, по-соседски. Они с Мартином уж и выпить по маленькой успели, и жен обсудить, а Марион подумывала предложить его дочкам место. Девчонки проворные, на руку спорые и сразу видно, чистоплотные. А это важно.
И им хорошо — все рядом с домом, да и хозяйка не обидит.
Пока семьи еще приглядывались друг к другу, но...
К кому еще и обратиться?
Ром травленной кошкой метнулся через дорогу, и конечно, не получил отказа.
Сосед потихоньку прошел через кухню, и встрял в ссору как раз вовремя. Сразу успокоив самого наглого и опасного, а остальных двух пиратов, которые бросились на него, попросту столкнул лбами.
* Марион перевела дух, и послала за стражей.
$ ф $
История эта, в общем, особых последствий не имела. Разве что пираты, которые в это влезли, были выпороты лично Джоном, отправлены драить палубу, лишены выхода в город... ну и прозвище получили.
Три единорога.
Так уж вышло... Муф случайно об стол лбом приложился, когда падал, а двух других лбами столкнули... шишки получились — на заглядение!
Просто восхитительные шишки!
Так что три героя надолго стали посмешищем среди пиратов. И поделом. Не умеешь пить, так и не пей. А то позорище...
Ативерна, Лавери.
— Давно я себя так паршиво не чувствовал.
Лиля пожала плечами в белом газе, пристально посмотрела на Ганца.
— Что делать будем?
— Исправлять ситуацию.
– Как?
— Надо подумать...
Лиля пожала плечами.
— Что тут думать? Попросите Анжелину.
— Анжелину?
— Конечно. Ее малышу уже год, в это время принято устраивать небольшой праздник, для самых близких. Если я приглашу Леруа, они могут не прийти. Но вот ее высочество...
— Вы правы, Лилиан. Я поговорю
— Вряд ли ему это понравится. Но в этой истории надо поставить точку.
— Надо...
* * *
Бран принял известия без особого восторга.
— Ганц, как ты себе это представляешь? Здесь же не протолкнуться будет от всякой... нечисти!
— В два дня, — озвучил идею ее сиятельства Ганц. — Сначала для всех, так положено. А потом для самых близких.
— И для его величества? Который до сих пор немножко не в курсе дела? — прищурился Гардрен.
Ганц только вздохнул.
Вот почему Бран производит такое впечатление? Ведь одет по последней моде, в костюм голубого бархата, и белые волосы стянуты заколкой с сапфиром, и улыбка самая светская, и даже веер есть — последнее время к ним сильно пристрастились мужчины.
И все это — все! — воспринимается исключительно костюмом. Так и кажется, что сейчас Гардрен взмахнет рукой — и примет свой истинный облик.
Жреца Холоша.
Опасного и хищного существа.
И сейчас это существо облизывалось и мечтало о чьей- то печенке...
— Хорошо. Как ты себе представляешь? Короля я выставлю, а этих оставлю? Думаешь, получится?
— Это Лилиан Иртон берет на себя. Ее величество не приедет, она себя плоховато чувствует...
— Неужели? — искренне усомнился Бран. Королеву Марию он видел, и по его мнению, девушка легко переносила беременность.
Ганц пожал плечами, обтянутыми кожаным камзолом. За собой он не замечал, но со стороны... два сапога — пара.
Что Бран казался, да и был хищником.
Что Ганц казался военным... собственное, военным он и был. Человеком на королевской службе, а что строем не ходил, так у него каждый день, считай, война. Отсюда и простая кожаная одежда, и оружие, и настороженный взгляд...
— Чувствует... или почувствует — это важно?
— Пожалуй, что нет. Ее величество будет жаловаться, и его величество уедет рано. А остальные останутся.
— Самые близкие.
— Десятка три — четыре человек.
Ганц пожал плечами.
— Неужели мы не обеспечим беседу... всего с одним человеком, который нам нужен?
Бран оскалился.
— Пожалуй... я правильно понимаю, что графиня нам поможет?
— Ее сиятельство сказала, что она готова на все. Но если мы втянем ее дочь в свои аферы еще раз, она с нами разберется по-своему.
Бран поежился.
Какой бы там век на дворе не стоял! Кто бы ты ни был, хоть жрец, хоть король...
А перед докторусом все равны. И страшновато...
Когда ты болеешь, когда кто-то волен в твоей жизни и смерти... да, очень страшно. А Лилиан Иртон могла осуществить свою угрозу.
Еще как могла...
— Предлагаю продумать детали, вздохнул Бран.
Понятно, никогда и ничего не идет по плану, обязательно начнется какая-нибудь пакость. Но большую часть проблем предусмотреть можно. Этим мужчины и занялись.