Чужое знание
Шрифт:
Пашка тоже проснулся и гремел посудой, сам себя назначив старшим по камбузу. Шагрон, услышав это, сразу устремился на звук, так что Швед с Брумелем остались с глазу на глаз. Обосновались в большой комнате, которая с эркером.
– И где тебя, сосед, столько лет носило?
– поинтересовался Швед, стараясь, чтобы это прозвучало ненавязчиво и не особенно серьезно.
– Сколько раз в Херсон заезжал - тебя нет.
– Носит - это вас, мореманов, - ответил Брумель с ленцой.
– А мы твари сухопутные, мы колесим. Что же до Херсона... А то ты не знаешь, как сейчас в тех краях. Все наши заранее по тапкам вдарили. Кому
– Бывал, но только в портах. Жарища там, капец. Особенно в Малаге. На экваторе, блин, и то не так жутко!
– Ну, не Норильск, это да, не отнимешь. Но не так уж там и страшно. И, потом, не круглый же год длится лето! Зимой там отлично. А ты, я слышал, в Крым наладился?
– В Севастополь. Выбирал, правда, не я, но выбором старших товарищей в целом доволен.
– Теперь, стало быть, под Завулоном ходишь?
– А куда деваться? Лайк потерялся. Я бы тоже, наверное, потерялся, да все те же старшие товарищи не позволяют. Хотя, если честно, грех жаловаться. Последние десять лет - чистый отпуск.
– Зато сейчас, поди, аврал и завал?
Швед прищурился.
– На что намекаешь?
– На то, зачем ты в Питере.
– А что ты об этом знаешь?
Брумель скривился, хотя скорее всего он пытался изобразить невеселую улыбку.
– О том, что у тебя миссия под тройным патронажем - знаю, хотя это тщательно скрывают. Я бы даже сказал - подчеркнуто и непререкаемо скрывают. А вот о ее цели - только догадываюсь.
Брумель внезапно подался вперед и соткал вокруг них со Шведом непроницаемый для слов и мыслей экран. Заклинание было достаточно затратное, и это явно показывало до какой степени Брумель полагает разговор важным. Как минимум - стоящим такого расхода Силы.
Швед аккуратненько прощупал поставленный экран. Скорее даже не для проверки на реальную прочность, а с целью проявить уважение и продемонстрировать, что увидел и оценил затраты.
– Так что? Расскажешь о своей миссии? По старой дружбе?
Когда Шведу было двадцать и даже тридцать, он действительно думал о Брумеле как о друге. Молодые люди почти всех, с кем есть что вспомнить, часто считают друзьями, хотя на самом деле все они, даже в самом лучшем случае - всего лишь добрые приятели. Не более. Друзей не бывает много - истина, которая обычно открывается ближе к сорока. А после пятидесяти порою хочется счесть, что друзей не бывает вовсе.
Так или иначе, но сегодня Швед неожиданно для себя осознал, что с Брумелем они друзьями никогда не были. Да, бывало пускались в загулы, да, проворачивали кое-какие дела, да, приглашали друг друга на праздники и посиделки. Но вообще говоря, другом Шведу справедливее было бы назвать того же Лайка, невзирая на пропасть между ними в силе и возрасте. Теперь, с высоты полтинника, похождения девяностых годов воспринимались совсем иначе. Да и как может друг пропасть на пятнадцать лет? Особенно в нынешнее время глобальных сетей, не говоря уж о возможностях, доступных Иным. Осознанно искать Брумеля
– Ты сам озвучил, что знаешь о тройном патронаже, - ответил Швед сухо.
– Мне болтать лишнее вредно для здоровья, пойми правильно.
– Понимаю, - Брумель даже в лице не изменился. Видимо, был готов к тому, что Швед предпочтет отмолчаться.
– Но все же? Если бы миссия была реально важной, я бы хрен к тебе пробился. А тут даже охраны нет. Никакой. Хотя обычно уже на дальних подходах сквозь цепь долдонов в балахонах не протиснуться. Вот я и подумал, что миссия не сложнее, чем в две тыщи третьем. Тогда только ленивый не знал, что команда Лайка приехала разбираться с дикими. А сейчас вообще никто ничего не знает.
– Так уж и ничего?
– Ну... Кое-какие слухи ходят, конечно. Вот я и хочу у тебя уточнить.
– А тебе это зачем?
– в лоб спросил Швед, чувствуя, что это лучший ход в данный момент.
Брумель замялся.
– Интересно же... И, потом...
Он снова умолк, заерзал в кресле, взъерошил шевелюру - и все это получалось как-то суетливо и ненатурально. Или это Шведу только казалось? После недавних размышлений об истинных друзьях и настоящей дружбе?
– Короче, - заговорил Брумель решительно, - мне нашептали, что тебе поручено найти артефакт, которым когда-то пользовался аль Хазред. А я его наследие очень плотно изучал и продолжаю изучать. В сущности, это моя основная специализация. Понимаешь теперь?
– Это который ифрит? Бин Мансур?
– зачем-то решил уточнить Швед, хотя другого аль Хазреда история Иных, вроде бы, не знала.
– Он самый. Абдалла аль Хазред Уссуф бин Мансур аль Азифи, - имя ифрита Брумель озвучил нараспев, как положено в восточных сказках.
Швед поразмыслил.
– О бин Мансуре я кое-что слышал, конечно. Но, честно говоря, давно его не вспоминал. Если бы моя миссия была связана с каким-нибудь его артефактом - как полагаешь, мог бы я не вспомнить? Так что увы: если ты намеревался пополнить свои знания о бин Мансуре чем-нибудь новым, тут я тебе не помощник.
У Брумеля на миг прорезалось торжество на лице. Как у охотника в засаде, на которого загонщики очень точно вывели затравленного зверя.
– Зато я могу стать тебе помощником, - сказал он со значением.
– Как же ты можешь стать мне помощником, если не знаешь, что я собираюсь делать?
– спросил Швед вкрадчиво.
Брумель пожал плечами:
– Ты ищешь нечто, что имело отношение к аль Хазреду. Подобное меня интересует по умолчанию. А еще я точно знаю где в Питере прячут один из подтвержденных артефактов аль Хазреда. Вдруг это именно то, что ты ищешь?
– А вдруг не то?
– Но ты даже не спросил - на что я намекаю.
– Ну так расскажи, не тяни кота за хвост. А я уж потом решу - интересует ли меня это.
– Я знаю запасник, - торжественно произнес Брумель, - где пражская Инквизиция хранит стило аль Хазреда.
Швед размышлял недолго.
– Пожалуй, это не то, что я ищу.
Он хотел добавить что-нибудь вроде: "Я ищу не стило, я ищу совсем наоборот", но вовремя прикусил язык, потому что прозрачнее намека на Книгу трудно было представить.