Чужой муж, чужая жена
Шрифт:
— Заметила, тебя здесь все знают. Частый гость?
— Сбегаю сюда из дома, когда всё надоедает. Владелец мой друг.
— И часто сбегаешь?
— Смотря в какой ситуации.
— В каком смысле?
— Сюда только один или, когда встречи с иностранцами, как сегодня. Ты первая женщина, кого я позвал сюда.
— Первая… Значит, были и другие? — убирая дрожащие руки под стол, спрашиваю я. — А других? Других ты тоже зовёшь в отели?
— Ты как маленькая, Анисимова. Мы же взрослые люди. Не говори, что ревнуешь к этим «другим». Сама бегала от меня годами.
— Ты изменяешь жене? Когда ты успел стать таким козлом, Жуковский?
— Когда я взял тебя на столе полтора часа назад, Ксю, что-то измена тебя не смущала.
— Это…
— Другое? — смеётся он. — Юля дочь моего босса. У нас с ней брачный контракт. Мне нужно было жениться, чтобы мама отстала. Чтобы тебя забыть. Ей, чтобы избежать ненужного брака с сыном друга отца, которого ей пророчили в женихи. Те женщины на один раз и ничего не значат. Жена знает про мои измены. А я про её. Мы даже не спим вместе. Поэтому и детей нет.
— И про меня знает?
— Про тебя нет. Ты — это личное.
— Но она смотрит так влюблённо. Не думаешь, что за три года у неё возникли чувства?
— Как бы грубо это ни звучало, но мы договаривались о другом. Что дадим друг другу развод, как только кто-то из нас влюбится по-настоящему. Но после той ночи с тобой, я понял, что больше тянуть не хочу. Через месяц я уеду в Германию, куда меня уже год зазывают работать. И я уже попросил у Юли развод. Сказал, что может свалить всё на меня. Как будто я был с ней ради работы, а теперь бросил. Чтобы её папа не злился и не пытался свести с новым женихом.
— Тебе не жалко жену? А если она любит тебя?
— Юля хорошая девушка. Знаю, тебе она не нравится.
— С чего ты взял? — тут же отпираюсь я. Не хочу выглядеть ревнивой дурой.
Он выгибает бровь, всем видом показывая, что это очевидно.
— Юля хороший друг. И она достойна встретить того, кто будет любить её. Достойна нормального брака в любви, с настоящей семьёй, с детьми. Я ей этого никогда не дам, и Юлиана знает, об этом. Уверен, она ещё встретит своего человека.
— Значит, ты уезжаешь…
— Если предложу уехать со мной, согласишься? — молчу, и он всё прекрасно понимает. — Хорошо, теперь поговорим о разводе. Что натворил твой мерзкий муженёк?
Я нерешительно мну скатерть, и как раз в этот момент появляется официант, спасающий положение и дающий мне время собраться с мыслями.
Смотрю на нереально красивую подачу блюд. Смёрреброды оказываются бутербродами. Но какими! Не просто бутерброды, а произведение искусства. На моём, на большом куске тёмного хлеба со злаками, выложен соус, слайсы томатов и авокадо. А сверху кусочки краба, украшенные какими-то декоративными фиолетовыми цветками, ростками и маленькими зелёными листиками. Бутерброд Антона тоже выглядит так, что его жалко есть. Но его севиче просто поражает меня. Большая круглая глубокая тарелка, в которой выложены разнообразные цветные ракушки, а посередине тарелка
— Я всё ещё жду ответа, — напоминает о себе Жуковский.
— Он изменяет мне.
— Это ничтожество изменяет тебе? — зло чеканит Антон, ударяя кулаком по столу так, что красивая тарелка с севиче, подскакивает и чуть не сваливается на пол.
Видя его реакцию, понимаю, что хорошо, что не стала рассказывать мужчине о том, что Егор изменяет не в первый раз, и что руку поднимал. Снова стыдно. И страшно.
— Да, изменяет, — пожимаю плечами я.
— Ты терпела его столько лет, а развестись решила из-за измены? Она тебя так задевает?
Выражение лица неродного брата меняется и становится каким-то обиженным. Он, видимо, всё ещё думает, что у меня чувства к мужу.
— Мне всё равно, с кем Егор спит. Но он посмел изменять с логопедом дочери чуть ли ни у неё на глазах! — чуть громче, чем стоит, восклицаю я. — Я не прощу ему это. А если бы Ева увидела? Она же ребёнок!
— Знаешь, я раньше и правда был слабаком, — кивает Антон, расслабляясь. — Пять лет назад, даже девять лет назад. Я обязан был избить того идиота, который обидел тебя в институте. Забрать тебя у Егора и не отпускать. Но теперь я не допущу такой ошибки и не спущу твоему выродку-мужу это с рук!
— И что будем делать?
— Для начала расскажи мне все подробности. А потом я позвоню лучшему адвокату в Москве. И поверь, его люди найдут такие доказательства, что он не просто подпишет развод и отдаст опеку на дочь, но и останется с голым задом.
— Мне не нужны его деньги, имущество. И алименты тоже. Я не хочу лишать дочь отца. Какой бы он ни был, он её папа, пускай видятся. Но, жить Ева должна остаться со мной… — не могу озвучить вслух всех причин и мой самый главный страх, что, если Евушка останется жить с ним, а меня рядом не будет, злость Багрянцева может перейти на дочь. — Просто, не спрашивай почему, ладно?
— Он что-то сделал с тобой, Ксюш? Ты боишься его? — тут же принимает грозный вид Антон. — Скажи мне. Скажи правду. Я убью его, клянусь!
— Нет. Нет, он ничего не сделал, — вру я уверенно, да так профессионально, что Жуковский, кажется, верит. — Но у меня есть причины.
Он кивает. Надеюсь, что поверил. Иначе… Я не знаю, на что теперь способен Антон.
Рассказываю все подробности, и мы составляем план. А потом нас ждёт прекрасный ужин, не менее чудесная ночь в его объятиях. Но предвкушение чего-то ужасного не отпускает.
Мне страшно возвращаться домой.
Глава 26
Вставляю ключ в замочную скважину. Проворачиваю, открываю дверь. Ещё совсем утро, всего девять часов, и у меня есть время, чтобы подготовиться к приезду Евы и Егора.
Захожу в прихожую, хлопаю дверью и снимаю ботфорты. Вещаю дублёнку-жилетку на вешалку. Иду в сторону спальни, желая поскорее стянуть с себя трикотажный костюм, но застываю посреди коридора.