Чужой муж, чужая жена
Шрифт:
Одета я, конечно, странно. На мне старое мамино пальто тёмно-зелёного цвета ниже колен. Её же шапка, которую я достала с чердака. Меховая, старинная. Зато, так муж точно меня не признает. Джинсы и мамины сапоги для прогулок на участке, которые были в моде лет десять назад. А ещё шарф, тоже старый из закромов, в цветочек. Самая настоящая тётушка лет пятидесяти минимум, если не удастся лицо разглядеть за шарфом и под капюшоном.
Антон меня точно убьёт, узнай, что поехала и ослушалась его. Он настоятельно потребовал, чтобы
И вот, отпиваю горячий кофе и выдвигаюсь в сторону дома логопеда. Снегопад мне только на руку, в такую метель точно не будешь на прохожих оглядываться. Паркуюсь прямо напротив подъезда, радуясь, что арендованная машина высокая. А то вместо парковки у них сегодня сугроб. Моя бы низкая «Мазда» точно застряла. Выключаю музыку и начинаю слежку за дверью подъезда. Машины мужа нигде нет, и я надеюсь, что они не успели уехать куда-то.
Проходит пять минут и из подъезда выходит бабуська с таксой, одетой в клетчатую куртку. Бабулька, похоже, хочет на прогулку гораздо больше, чем её собака, которая упирается и скулит.
Десять минут и пустота. Все, кто работают уже уехали, а кто сидит дома вряд ли захочет в такую погоду выходить. Только бабуля с собакой возвращаются обратно.
Пятнадцать минут и незнакомый парниша, подходит к подъезду, звоня кому-то по телефону. Оглядывается и закуривает сигарету. Совсем подростки страх потеряли, раз так открыто курят на улицах. В моё время если и курили, то пряталась по углам.
Двадцать минут, а парниша пока единственный, кто находится в зоне моего наблюдения.
Двадцать пять минут. Паренёк всё ещё ждёт, а мимо бредёт одиноко мамочка с коляской, которую еле-еле тащит по снегу. Сочувствую ей, сама так гуляла и в снег, и в дождь, потому что Ева только так засыпала, когда зубки резались.
Полчаса и я замечаю девушку, которую узнаю. Лада, дочь Натальи. Может быть её курящий парнишка так долго ждёт? Снова не по погоде одета, юбка ярко-красная, едва прикрывает пятую точку. Колготки чёрные плотные и ботильоны на высоченных каблуках. Курточка коротенькая, расстёгнутая так, чтобы было заметно внушительное декольте. Сползаю вниз по спинке кресла, чтобы не увидела меня. И точно, Лада подходит к парню и о чём-то с ним переговаривается. Дети, что с них взять.
Лада прикуривает от его зажигалки тонкую сигарету, с наслаждением выпуская дым, пока её ухажёр отходит позвонить. И тут же к подъезду подъезжает чёрная «Тойота». Совпадений быть не может, это Егор. Как только совести у Натальи хватает прямо при дочери звать любовника в дом?! Сползаю ещё ниже, но приоткрываю окно, чтобы услышать, если начнётся ссора. А снег метёт всё сильнее, и я сейчас не могу включить дворники. Хорошо проклятый муженёк подъехал так, что водительская дверь находится со стороны подъезда, а не с моей.
Различаю,
Глава 32
Мой телефон начинает вибрировать. Антон звонит. Приходится игнорировать его, потому что ответить сейчас не могу. И не потому, что боюсь быть разоблачённой, а потому, что увиденное вводит меня в полнейший шок.
— Ты долго, пусик, — тянет томно дочь Натальи, надувая губки.
— Прости, малыш, пробки, — отвечает мой подонок-муж, обходя машину и открывая пассажирскую дверь. — Садись скорее, а то мать заметит.
— Мамаша свалила к бабке на три дня. Она же упала, лежит, ноет в гипсе. Почему все старики такие мерзкие? Прикинь, мать и меня хотела запрячь. Идиотка, думает если родила меня, то может командовать. Бабка даже халупу свою на меня не переписала, чтобы я за ней ухаживала.
— Всё равно поехали, Лад. Холодно. Сама писала, что хочешь скорее хинкали поесть. Твой пупсик подготовил для тебя сюрприз. А потом моя киска покажет, как профессионально научилась работать ротиком, да?
— Ты такой заботливый. Мой большой медвежонок, — миндальничает подросток. — Пошли лучше ко мне домой. Хочу на мамашкином столе, как в прошлый раз!
Приближается к Егору вплотную, а после и вовсе накидывается на него, обвивая шею.
— Твою ж… — шипит Багрянцев. — Ты что делаешь, Лада? Если увидят?
— А я хочу, чтобы все знали, что ты мой! Ты же знаешь, что твоя киска всегда делает то, что хочет, — мурлычет она, толкая мужчину к машине.
А он не особо-то и сопротивляется, душевнобольной извращенец! Ей же семнадцать, чёрт его дери! Она ребёнок! Несовершеннолетняя!
— А ещё, ты знаешь, что я не могу без тебя, Егорчик. Я и так прощаю тебе то, что ты терпишь эту стрёмную престарелую выдру, — это я так понимаю она обо мне. — Но ты обещал мне, что будешь только со мной! Когда её бросишь?
Она говорит это с такой наигранной тоской, ещё сильнее прижимая Багрянцева к машине. Проводит языком по его нижней губе, сощуривается.
— Ответь! Ты говорил, что я хорошо лажу с Евой. Я готова воспитывать твою малявку как свою, только избавься от своей старой мымры!
Не выдерживаю. Эти двое совсем из ума выжили. Особенно Егор, если позволяет своей малолетней подстилке такие гнусные речи произносить и приплетать туда нашу дочь! Выскакиваю из машины, хлопая дверью, попутно включая диктофон на телефоне и тут же привлекаю внимание мерзкой парочки.
— Не ждал, дорогой? — хмыкаю я. — А как же твой недавний скулёж: «Я не могу без тебя, Ксюша. Я люблю тебя»? Вот значит, как ты развлекаешься, извращенец! Не стыдно совращать ребёнка?!
— Эй! Ты что тут забыла?! — взвизгивает Лада. — Егорчик, что тут делает эта?!