Чужой портрет
Шрифт:
— Лана… Прости меня, Лан… — у меня дыхание перехватывает, — я не знаю, почему он… Клянусь, я ничего… Ты отказалась? Тебя уволят?
— Ничего, Марусь, — она обнимает меня, уже совсем по-другому, не так, как я ее до этого, желая поддержать. Нет, ее объятия сейчас — словно руки мамы, покровительственные, защищающие. — Ничего. Дешево купить захотел, урод.
— А что предложил?
— А? Да ничего особенного… В том клубе, где ты мыла полы, опять какая-то их тусня мужская. И там надо прибирать.
— А сколько это?
— Это? Это прилично, конечно… Но вообще неважно. Я этого делать не собираюсь, Марусь.
— Но почему? — я выныриваю из ее рук, — почему? Это же деньги! Прилично!
— Марусь… — она смотрит на меня пристально, серьезно, — ты реально не понимаешь, зачем он это делает?
— Понимаю, — киваю я, — я же не совсем дурочка. Но почему мы не можем просто принять это предложение? Просто поработать и получить деньги? Он же не оговаривал… Чего-то еще?
— Да нет, конечно, — усмехается Ланка, — о таких вещах не говорят…
— Ну вот! — воодушевляюсь я, — мы просто туда приедем, поработаем, именно так, как он и говорит, уборщицами. Получим деньги… И уедем!
— Марусь, ты понимаешь, что это только предлог? — выходит из себя Ланка, — и , если я приму его предложение, то он решит, что ты… Заинтересована? Начнет активничать… Ты его не знаешь, Марусь, это такой зверь! У него хватка бульдожья. Ты не смотри, что он весь такой обаяшка-улыбашка, он — правая рука Хазарова, а это показательно! Хазаров у нас тут — царь и бог! Ему никто не может противостоять, все под его дудку пляшут…
Я вспоминаю серьезное красивое лицо Ани и думаю, что Лана не права. По крайней мере, один человек под дудку Хазара точно не пляшет. И, может, даже и все наоборот…
Но молчу.
Рассказывать о своих наблюдениях, разносить слухи… Нет уж.
— Я понимаю, — киваю спокойно, — а еще понимаю то, что он предложил легальную работу, по твоим прямым обязанностям… И ничего более. Нас никто не заставит делать то… Чего не захотим сами. А мы не захотим. Приедем, спокойно отработаем и уедем. И деньги получим…
— Марусь… — несогласно поджимает губы Ланка, — это все равно… Торговля получается, понимаешь? Словно я тебя за эти бабки ему предоставляю…
— Ой, прекрати, — отмахиваюсь я, — это мое решение. Я хочу пойти, помочь тебе. Вот и все.
— Черт, Марусь… — выдыхает Ланка, — ты такая… Тебя вместо бальзама можно к ране прикладывать… Спасибо тебе. Но я уже отказала Казу, предложение отозвано. Он не из тех, кто будет повторно предлагать…
И, словно в ответ на ее слова, опять звонит телефон…
Глава 20
—
— А кто тебе сказал, что я справилась? — пожимаю я плечами, выливая грязную воду из ведра в специальное отверстие в полу, — хотя, в прошлый раз народу было меньше…
— Да? — Ланка задумывается, — полуфинал, что ли? А сейчас, выходит, финал…
Опять пожимаю плечами, мне это не особенно было интересно в прошлый раз, да и сейчас тоже не горю желанием выяснять.
До нас доносится многоголосый мужской рев, гогот, смачные матерные выкрики. Ланка косится на дверь, вздыхает:
— Как думаешь, надолго? Мне Вальчика надо в семь забирать…
— В прошлый раз до десяти вечера затянулось… — вспоминаю я, — уже темно было, когда освободилась…
— Черт… Слушай, я сгоняю заберу его, а? — спрашивает Ланка, — Я быстро управлюсь!
— Да, конечно, — киваю я, — я тут спокойно подежурю…
— Ты, главное, не отсвечивай особо, — Ланка подрывается, быстренько скидывает халатик, — я скоро!
Я не успеваю кивнуть, потому что именно в этот момент открывается дверь, без стука даже, и на пороге возникает огромная фигура мужчины.
Мы с сестрой замираем в крайне нелепых положениях, пялясь на вошедшего словно застигнутые светом фар кенгуру. Я — нагнувшись над ведром, а Ланка — в одних трусиках и лифчике.
Мужик, настолько здоровенный, что из-за его плеч не видно вообще просвета в коридор, тоже застывает, вытаращившись на полуголую Ланку.
И взгляд его — дикий и безмерно удивленный.
Первой приходит в себя Ланка.
Она закрывает грудь и пах руками и жестко командует:
— Дверь закрыл!
Мужик хлопает ресницами с недоумением, словно приходя в себя после шока… Еще раз осматривает нахмуренную Ланку, а затем захлопывает дверь.
Ланка торопливо хватает платье, натягивает на себя, ругаясь приглушенно, затем поворачивается ко мне:
— Ну, а ты чего застыла? Вода уже переливается!
Ойкаю, закручиваю вентиль, сливаю лишнее.
— Я быстро, — повторяет Ланка, — не бойся тут, они видишь, какие пугливые.
— Не сказала бы… — бормочу я, припоминая, как внимательно смотрел мужик на фигуру моей сестры.
Это же тот самый, которого побил в прошлый раз Каз на ринге… Точно, он. Только у него одного тут такой рост огромный и такая заросшая шерстью грудь… Словно орангутан… Б-р-р…
— Внимательней там, — все считаю нужным предупредить сестру, — а то вдруг он…
— Ой, я тебя умоляю, — машет ладонью Ланка, — кому я нужна?