Чужой ребенок
Шрифт:
Но как-то все так размеренно, логично происходит: утро, завтрак, голодные мужчины… Только хозяина дома не хватает. Где он, кстати?
Но спрашивать я, естественно, не собираюсь, просто молча жду, когда приготовится кофе, планируя взять кружку и побыстрее уйти с кухни.
Позавтракаю потом, черт с ним. Ванька как раз проснется, ему овсянку сделаю… Или яичницу. Сейчас смысла нет, эти проглоты все сожрут, а готовить именно для них я не нанималась.
— Пацан спит еще? — спрашивает Каз, похоже, чуть успокоившийся после устроенного
— Да, — киваю я.
— Ему в школу же?
— Нет. Каникулы.
— Точно…
Мужчины переглядываются, кивают понимающе друг дуруг, а я делаю вывод, что своих детей-школьников у них пока что нет.
— Чем заниматься планируешь, нянька? — не унимается Каз, а я пожимаю плечами, не зная, что ответить, потому что неизвестно, что именно рассказал про меня Хазаров своим приятелям. Да и вообще… Много вопросов.
— Много вопросов, — раздается сбоку голос Хазарова, я чуть вздрагиваю, торопливо ставлю уже готовую чашку с кофе на стол.
И с легкой обреченностью смотрю, как хозяин дома, судя по влажным волосам, только что принимавший душ или плававший в бассейне, идет к столу, садится… И забирает себе мой кофе, конечно же!
Вздыхаю, поворачиваюсь и загружаю в тостер еще одну порцию хлеба.
Глава 38
— Привет, Хазар, — как ни в чем не бывало, здоровается Каз, словно не его только что жестко осадили, — твоя нянька нас кормит.
— Вижу.
Ох, а чего так злобно-то?
Я не оборачиваюсь, трусливо делая вид, что полностью поглощена готовкой, но взгляд жесткий на себе чувствую, и тон, крайне недовольный, воспринимаю.
Хазарову, похоже, не нравится, что я тут с его друзьями общаюсь. Или думает, что я тут какие-то секреты его выведываю? Потому и злится?
Ну так моей вины в этом никакой! Они сами пришли, сели и жрут мои бутеры и пьют кофе, который я для себя готовила!
— Слышь, Хазар, — вступает Ар, — я тут пробил…
— Потом, — осаживает его Хазаров.
За спиной наступает тягостное , для меня по крайней мере, молчание. Я больше чем уверена, что мужчины переглядываются, решая, что мне лишняя информация ни к чему.
Да и хрен с вами! Не больно-то и хотелось!
Поворачиваюсь, ставлю перед мужчинами еще одну порцию поджаренного хлеба, делаю себе кофе. Еще раз.
— Нянька, а можешь омлет, там, сварганить? — спрашивает Каз, наглея окончательно. Все же, какой-то у него инстинкт самосохранения избирательный… Я бы, например, не стала сейчас стараться подействовать на нервы Хазарову, и без того отчетливо недовольному увиденной картиной. Но эти трое, похоже, привыкли таскать друг друга за усы.
Прежде, чем я успеваю раскрыть рот, чтоб осадить наглого Каза, Хазаров спокойно отвечает ему:
— Она здесь не прислуга, не зарывайся.
— Ну омлет-то она может сделать? — не унимается
— Может. Но не будет. — Отрезает Хазаров, затем вскидывает на меня взгляд и командует, — иди в комнату.
И вот есть в его тоне что-то такое, что я даже не думаю противоречить!
Наоборот, облегчение испытываю, что можно вот так легко отсюда уйти.
Молча подхватываю кофе и спешно выдвигаюсь в указанном направлении.
Чувствую на спине и ниже спины внимательные взгляды мужчин. Ух! До мурашек!
— Пока, нянька, — тянет вслед неугомонный Каз, что-то предупредительно бухтит Ар, и тяжело, каменно молчит Хазаров…
Ускоряюсь, не желая присутствовать при разборках. А в том, что они начнутся, стоит мне пропасть из зоны видимости, никаких сомнений. Слишком уж атмосфера там густая, того и гляди, молнии примутся простреливать…
Можно было бы , кстати, тормознуть и подслушать, но не делаю этого.
Во-первых, могут поймать, вдруг у него тут камеры?
Ну, и во-вторых… Не люблю я этого. Все, что мне надо, лучше сама спрошу.
Иду к себе, предварительно заглянув опять к Ваньке.
Спит ребенок, да сладко так. Умотался, чудище неугомонное.
Захожу в комнату, раздергиваю шторы, окно, выходящее во внутренний дворик, к бассейну, панорамное, отъезжает вбок.
Открываю его, и комнату наполняет свежий утренний воздух.
Стою пару минут, с наслаждением дыша, затем подтаскиваю кресло прямо к проему, забираюсь в него с ногами, ставлю чашку с парящим кофе на подлокотник…
И выдыхаю, прислушиваясь к ощущениям.
Черт, а в этом определенно что-то есть…
Утро, солнце, птицы поют. Бассейн, большой, метров двадцать пять, наверно, в длину, голубой-голубой. Я представляю, каково это: вот так каждое утро встречать, дышать этим воздухом, смотреть на эту зелень, плавиться под этим солнцем… Наверно, Ванька быстро к такому привыкнет… И полюбит. Уж явно здесь ему будет лучше, чем в бывшей вьетнамской общаге, в одной комнате с пьющей и водящей мужиков матерью…
Хазаров, кажется, настроен очень серьезно насчет него, и это хорошо… Ванька очень похож на него, вот только характер другой, конечно.
Хазаров — каменная безэмоциональная глыба, а Ванька — тактическая боеголовка… Разворотит глыбу на раз…
Улыбаюсь, понимая, что думаю об этом всем уже без прежнего негатива. В конце концов, можно же все решить миром… Хазарову не обязательно лишать Ваньку матери, достаточно как-то повлиять на Тамару, отправить на лечение, например… И договориться о совместной опеке. Думаю, в суде Ванька сам примет правильное решение, с кем ему жить… А я, со своей стороны, попробую повлиять на него, сделать этот переход помягче…