Чужой, родной, любимый
Шрифт:
– Она была свободолюбивой и немного взбалмошной, - признался Дэн.
– Сейчас я это понимаю. Единственная наследница богатых родителей, моя мать привыкла ни в чем не нуждаться и ни в чем себе не отказывать. Вот только зарабатывать самостоятельно так и не научилась.
– Значит, Макс сошелся с ней из-за денег?
– решила я.
Муж часто разглагольствовал о том, как начал бизнес с нуля. Но никогда не говорил, где взял стартовый капитал. На какие деньги построил первую мастерскую. Ту самую, в которой приторговывали
– К тому моменту, как мама познакомилась с Максом, от наследства ее родителей мало что осталось, - признался Дэн.
– Но ты права, именно это немногое помогло Одувалову подняться, раскрутить бизнес.
– А почему они расстались?
– не поняла я.
– Когда бизнес Макса стал приносить доход, твоя мать могла позволить себе жизнь, к которой привыкла.
– Не совсем, - возразил Дэн.
– Макс решил сделать из матери рабыню. Заставлял работать в мастерской, накрывать столы для гостей и партнеров, ухаживать за домом.
Понятно, Макс требовал от первой жены все то, что сейчас требовал от меня. Но я не девочка из высшего общества, выдержала, а вот мать Дэна, похоже, нет. Ее явно не готовили к тяжелой семейной жизни с властолюбивым муженьком.
– Мама взбунтовалась, - Дэн озвучил мои мысли.
– Потребовала вернуть вложенные в бизнес деньги и оставить ее в покое.
– И как же поступил Макс?
Чутье подсказывало, что именно этот момент и положил конец отношениям. Макс ни за что не расстанется с бизнесом, даже ради женщины, которую любит. Тем более, ради женщины.
– Он бросил мою мать!
– резко отозвался Дэн.
– Оставил ее без копейки за душой. Только квартира осталась и несколько золотых безделушек. На это и жили. Две комнаты из трех сдавали, а сами ютились чуть ли не в каморке...
Сложно описать, какие чувства я испытала в тот момент. Жалость к Дэну перемешалась с раздражением по отношению к его матери.
– Почему она не сказала Максу о тебе?
– Вначале не хотела принимать подачек, - отозвался Дэн.
– Потом узнала, что Макс переехал в столицу и развелся без ее ведома. Большие деньги дали ему путевку в жизнь, позволили не считаться с правилами.
– Но на работу твоя мама так и не устроилась...
– констатировала я.
– Понимаю, трудно найти что-то подходящее с ребенком на руках. И все же.
– Ты совсем ее не знаешь!
– Дэн встал на защиту матери.
– Она пыталась, но...
Да уж понятно, не все женщин родились ломовыми лошадьми. Одна может пахать за троих и не жаловаться, а другой проще жить впроголодь, чем впрячься в работу.
– Он только на меня надеялась, - признался Дэн.
– С детства говорила, что я должен стать сильным и умным, чтобы когда-нибудь поквитаться с отцом.
Как много зависит от того, какую установку нам дали родители. В чем-то я понимала мать Дэна.
– Ты стал сильным и умным, - не соврала я.
– Повзрослел и видишь не только достоинства, но и недостатки матери. Ты не обязан слепо верить всему, что она внушила. Месть может разрушить твою жизнь, разве не понимаешь?..
– Я обещал ей!
– возразил Дэн.
Вскочил с дивана и заметался, как тигр по клетке. Я смотрела, но не знала, чем помочь. Только сам Дэн мог выбраться из той западни, которую сам себе и устроил.
Я завидовала его матери и ненавидела ее одновременно. Она не имела права так поступать с сыном. Как можно вырастить такого крепкого, честного, доброго парня и превратить в орудие мести?
– Если у меня будут дети, я ни за что не стану навязывать им свое мнение, - произнесла тихо, но Дэн услышал.
– Они не должны платить за чужие ошибки молодости и коверкать судьбу по моей прихоти. Твое желание угодить матери похвально, но не должно превращаться в навязчивую идею.
– Я сам хочу этого!
– возразил Дэн.
– Макс должен ответить за свой поступок. Прошу тебя, не дави...
Что я могла ответить? Дэн уже все решил, такой же непробиваемый и самоуверенный, как его отец. Будет делать по-своему, даже если понимает, что это неверный выбор. Не его выбор...
– Иди ко мне, - позвала и распахнула объятья.
– Не будем больше говорить, просто посидим.
Дэн немедленно отреагировал на просьбу. Усадил себе на колени, уткнулся в плечо. Как бы мне хотелось вытряхнуть из его одурманенной головы всю ту дурь, что вложила туда его мать. Но не знала, как это сделать, не умела.
Хотела предложить обратиться к психоаналитику, но тут же отмела эту идею. Буду наседать, и Дэн замкнется в себе. Перестанет разговаривать, доверять, слушать. Уже не подросток, но все еще трудный. А у меня нет ни материнского опыта, ни нужных знаний, чтобы найти нужные, правильные слова. Только ошеломляющая любовь, рвущаяся наружу с каждым ударом сердца.
– Идем в спальню?
– шёпотом предложил Дэн.
Вместо того чтобы отругать или отмести рискованную затею, я притворилась спящей. Что-то муркнула, выровняла дыхание.
Дэн не стал будить. Перенес в спальню, уложил и бережно накрыл одеялом. Долго сидел рядом и смотрел. Я буквально чувствовала на себе его взгляд. Сдерживала слезы, готовые градом покатиться по щекам.
Что еще я могла? Понимала, что Дэну сейчас как никогда нужно утешение и поддержка. Возможно, физическая близость смогла бы ненадолго залечить душевные раны. Но я не могла так подставить Дэна, зная, что Макс может вернуться в любую секунду.
– Ты не спишь...
– наконец, констатировал Дэн.
– Тебе плохо, и мне от этого еще хуже.