Чужой среди своих
Шрифт:
Выспавшись днём, я проснулся около полуночи, и долго не мог заснуть, ворочаясь без сна. Я бы, пожалуй, и заснул в конце концов, но мужики в палате храпели так молодецки и невпопад, что, помучавшись около часа, я плюнул на всё, и вылез в распахнутое окошко покурить.
Достав было папиросы, услышал приглушённый разговор и узнал главврача, а вот его собеседника, увы… А разговор, меж тем, выдался интересным!
Порой было слышно каждое слово, а порой собеседники сбивались на шёпот и отрывистые фразы, как это бывает между людьми, хорошо
— Однако… — прошептал я одними губами, сообразив наконец, о чём идёт речь. Детали так и остались мне неведомы, но совершенно ясно, что здесь, в маленьком посёлке, бурлит, пенится и воняет политическая жизнь! Есть какие-то фракции, враги, друзья и союзники, борющиеся за влияние и ресурсы.
Главврач (равно как и его собеседник) оказался союзником дяди Саши, то бишь парторга порта. А буквально пару лет Александр Яковлевич был парторгом всего Посёлка… пока его не подсидели, заменив человеком от Леспромохоза.
Случай со мной сыграл дяде Саше на руку, выставляя Леспромхоз и нынешнего парторга в дурном свете, и позволяя, вроде как, вернуть себе прежнюю должность. Разговаривали они довольно долго, подарив немало пищи для размышлений, так что, несколько озябнув, я дождался их ухода и вернулся в палату, забыв о папиросах.
… мне по-прежнему не спалось, но теперь хотя бы бодрствовать было интересней!
Глава 5 Коричневая пуговка
— Валентин Пална, ну давайте, я потом зайду, а? — ною, переминаясь перед постом с ноги на ногу, будто перед дверью туалета, — Ну линейка же вот-вот…
— Успеешь, — безапелляционно отрезает медсестра, не отрываясь от толстого, зачитанного до засаленности журнала, перелистывая его пухлыми наслюнявленными пальцами.
— Ну Валентин Пална… — тяну на одной ноте.
— Савелов! — оторвавшись наконец от журнала и подняв на меня спрятанные за толстыми линзами глаза, рявкает та, показывая многочисленные золотые коронки, — Я что сказала? Придёт Сергей Ильич, и если он после осмотра сочтёт, что ты достаточно здоров, то выпишет! Ясно?! Если!
— Ну Валентин Пална… — снова заканючил я на одной ноте, — окончание года же!
— Сбегу! — делаю отчаянный вид, — Через окно сбегу!
— Так… — решительно поднявшись, она цепко, не вдруг и вырвешься, взяла меня за плечо и повела в палату, — В койку! И чтоб ни шага из палаты! В туалет ты уже сходил, а если приспичит, то под кроватью судно!
— А вам, мужики, — она перевела свирепый взгляд на моих соседей, азартно играющих в «Дурака» старенькими картами, — чтоб приглядели за ним! Вздумает удрать, с вас спрошу! Да… и окно закройте.
— Всё… всё, Валя! Их бин капитулирен! — поднял руки любитель «витамина С», и виновато глядя на меня, пожал плечами.
Фыркнув, падаю на койку так, что заскрипели пружины, а чуть погодя с головой накрылся покрывалом…
… под которым моё лицо прорезала кривая
Не знаю, имела ли она право отпустить меня, но рупь за сто — сейчас она сделает всё возможное, чтобы оттянуть момент мой выписки!
Школа, м-мать её… я же никого не помню! Век бы не видеть… Классуха, учителя, директор, ребята из класса… память, ау!
— Цербер… — слышу негромкие разговоры мужиков, обсуждающих медсестру.
— Мужика у неё давно нет, — смачно выдохнул дядя Валера, чем-то захрустев, — вот и злобствует.
— Ага… — опасливо приглушив голос, гоготнул Кузьмич, — сиськи не мяты, пизда заросла! Ещё чуть, и снова целку ломать придётся, га-га-га!
Они, понизив голоса, пустились в обсуждение статей Валентины Палны, её потенциальных хахалей, и о том, что с таким характером на неё никто не польстится, хотя сиськи здоровенные, да и жопа ничего так — большая, мягкая…
Криво усмехаясь под одеялом, вслушиваюсь в разговоры, стараясь не думать о своих проблемах. О жопе Валентин Палны тоже не очень-то интересно слушать, но хоть отвлекает от собственных неурядиц.
Чёртова школа! Учителя, особенно в такой маленькой школе, хорошо своих учеников знают, да и одноклассники быстро поймут, что у меня проблемы с памятью, что изменилось поведение!
А советская психиатрия, она нынче такая… карательная.
« — Американская в эти годы ничуть не лучше» — вспомнилось мне, и в голову посыпались многочисленные факты об опытах над людьми и тому подобных вещах. Новые методы лечения в психиатрии, испытания лекарств, притом не только для лечения нервных расстройств…
Самый пик ведь… что в Союзе, что в Штатах — такое делают, что эсэсовцы поседеют! Всё во благо Человека и Общества, разумеется…
Загодя услышав приход главврача, я поспешил откинуть одеяло и принять вид максимально невинный.
— Вот… — мстительно ткнула в меня толстым пальцем с красным, слегка облупившимся маникюром Валентин Пална, — лежит, голубчик, как ни в чём ни бывало! А утром мне целую истерику устроил, сбежать грозился!
— Сбежать? — нахмурил брови врач, — Это нехорошо… Ну-ка, голубчик, повернитесь на живот, гляну сперва вашу спину…
Не думаю, что он всерьёз рассердился на меня, но и ссориться с ручным цербером из-за прихотей пациента, Сергей Ильич не стал. В итоге, выписка моя затянулась, а осмотр швов и новая шпаклёвка физиономии, проводимая лично мстительной Валентин Палной, задержали меня ещё минут на пятнадцать.
— Всё, мам… ну что я, сам не дойду? — скомкано говорю, отцепляясь наконец от родительницы и спеша занять своё место в школьном строю. Благо, она подвела меня, куда надо, а дальше я, сориентировавшись на несколько знакомых физиономий, поспешил влиться в ряды.