Чужой среди своих
Шрифт:
— Подпевай! — пихнул меня локтем Ванька, тут же вливаясь в хор. Ну… чёрт с вами! Щас спою!
« — Странно, — мелькнула в голове мысль, — мне это начинает нравится… Вжился в образ? А может, в этом всём действительно что-то есть?»
Спев вместе со всеми несколько песен и натрудив связки, подвинул к себе кувшин с морсом и налил полстакана. Потом, почувствовав прорезавшийся после вокальных упражнений аппетит, пригляделся к стоящим на столе блюдам, и, после коротких раздумий, притянул к себе крохотные, на один укус, пирожки с какой-то солёной травой, название которой
Собственно, выбор небогат, и если бы не помощь соседей и знакомых, натащивших всякой всячины от широт души, то был бы и того скуднее. В основном уже знакомые и привычные пироги, пирожки и рыба.
Для дичи не сезон, а мясо, кур и яйца в наш магазин завозят крайне, и я бы даже сказал — исчезающе редко.
Мясное на столе представлено жилистыми котлетами, да разного рода тушёнкой в пирогах. Есть ещё колбаса — покупная, и домашняя. Покупная (вообще всё покупное) ценится почему-то заметно больше, хотя, как по мне какого-то необыкновенного вкуса и качества, постоянно поминаемых адептами СССР в моём времени, я не заметил.
Копчений и сала тоже немного, но есть и они. Правда, я лично брать не рискую — холодильников в посёлке мало, и «душок» считается вполне приемлемым риском. Собственно, я уже успел так нарваться, а понос и так-то удовольствие сомнительное, а уж когда приходится бегать в сортир на улице, да притом общественный, и подтираться газеткой…
— Дай-ка… — Лёха бесцеремонно цапнул пирожок с моей тарелки, и, блаженно принюхавшись, вцепился в него крепкими зубами. Зажевал медленно, закатывая от наслаждения глаза и довольно сопя.
— Ворованный слаще? — поддразнил его Ванька, вяло ковыряющий котлету.
— Угум, — не смутился тот, цапая второй и подмигивая мне. Сердце чуть сжалось… вот наверное, о них я буду жалеть, уезжая из посёлка. Несмотря на разницу в возрасте, образовании и прочем…
Впрочем, особой разницы в возрасте я не ощущаю. Знания, жизненный опыт… это сколько угодно. Но вот именно возраст… нет, ровесник или чуть старше. Да оно, впрочем, и к лучшему.
« — А может, и удастся сохранить дружбу, — подумал я, глядя Бориса, ненавязчиво ухаживающего за смущающейся избранницей, — Пусть хоть по переписке, и то…»
— Да что ж вы не едите-то, ребятня… — подошла к нам немолодая женщина, — мужик должен хорошо есть, иначе откуда силы! Вон… мяско кушайте…
Она бесцеремонно положила мне на тарелку котлету, пару ломтей варёной колбасы и картошку, положила что-то ребятам, и удалилась с чувством выполненного долга. Раздражает… но уже немного привык к такой бесцеремонности.
— Всё хорошо? — будто почувствовав моё состояние, подошла мама, положив мне руку на плечо, — Принести чего-нибудь?
— Нет, спасибо… — улыбаюсь, на миг прижавшись щекой к её ладони. Улыбнувшись ответно, она отошла, прошлась по рядам и упорхнула на кухню.
Здесь вообще не принято, чтобы женщина, хоть как-то причастная к празднованию, засиживалась за столом. Даже если нет особой нужды, а на кухне и без того полно народа, необходимо хотя пройтись, предложить еды, положить её на тарелки… Словом, продемонстрировать всё то, что в настоящем времени считается качествами хорошей хозяйки.
— Шумел камыш… — завели отдохнувшие бабоньки, и я, отодвинув от края тарелку, встал из-за стола, не дожидаясь продолжения. Нет, песни хорошие… и поют неплохо, я бы даже сказал — на удивление неплохо. Но настроения нет, да и вообще… от этих песен осознание, в каком времени я оказался, становится необыкновенно ярким, и, честно говоря, не добавляет настроения.
— Контрольный попис? — невинно поинтересовался Ванька, косясь по сторонам.
— Как? — переспросил, подставляясь, Борис-со-шрамом, повернувшись от подруги.
— Не как, а пук, — с удовольствием собезьянничал друг, у которого во внешности, да и в поведении, много больше детского, чем у рано, не по возрасту, заматеревшего Бориса.
— И не как и пук, а так, — усмехнувшись своему вкладу в культуру предков, отозвался я.
— А… — догадался Лёшка, выразительно похлопав себя по карману, где угадывалась пачка папирос, — ну пошли, что ли… постоим.
Девочки, хотя и выбрались с нами из-за стола, отошли отдельно, и я невольно залюбовался ими. Красивые у нас девчонки! Куда потом что денется…
Стареют здесь удивительно рано, и дело, я думаю, не только в отсутствии уходовой косметики или фитнеса, но и, в первую очередь, в некачественном питании. Основная еда — картошка, да каша, да пироги… от бедности[iii]. Вот так и наедаются жопы и щёки, вот так и появляются хронические заболевания… Впрочем, здесь и сейчас это считается нормой.
А пока — красавицы… Девочки не курят, а (готов поспорить!) обсудить всё происходящее им прямо-таки не терпится! Это для нас всё в общем-то очевидно, а для девочек всё это «А она сказала…» и «А он та-ак посмотрел…» необходимо почти так же, как воздух.
Вон, уже смотрят в нашу сторону… Фыркают, смеются в ладошки, обсуждают что-то… Со стороны кажется, так невесть как интересно! А на деле, скорее всего, просто смешинка в рот попала — возраст такой!
Помахав им рукой и вызвав новую волну смешков, развернулся и пошёл вслед за ребятами. Далеко идти не стали — зашли за бараки, да и закурили, негромко разговаривая о разном, обходя тему собственно нашего отъезда.
Лёха жестом фокусника вытряхнул из рукава большого, не по росту, отцова пиджака, бутылку «Плодово-ягодного», и она пошла по кругу, как братина. Пили из горла, молча, и никто никого не подначивал, как это обычно бывает.
У большинства ребят родители приезжают на два-три, редко — четыре года, имея намерение осесть потом в более цивилизованных местах. Все понимают, что, так или иначе, мы разъедемся по Союзу, и может быть, не увидимся никогда.
Настроение не то чтобы грустные, но скажем так — несколько минорные. Как-то вдруг стало ясно, что впереди расставание и взрослая жизнь, и что на следующий год из посёлка так или иначе уедут почти все мои одноклассники, и скорее всего, навсегда.
— Садись, — Борис, допив бутылку и пустив дым колечком, похлопал по бревну рядом с собой.