Чужой
Шрифт:
снова зарычал.
— Там кто-то есть! — сказала Вишенка, и глаза ее заблестели в предвкушении необыкновенных событий.
Уля слегка побледнела и испуганно прошептала:
— Наверно, там этот чужой.
С ГЛАЗУ НА ГЛАЗ
— Под нашим орешником! — возмутилась Вишенка.
— Давай уйдем.
— И не подумаю! — И, прежде чем Уля успела удержать ее, Вишенка храбро бросилась к
В сумрачной зеленой тени лежал молоденький паренек. Глаза его были закрыты.
— Он спит? — удивленно спросила Уля.
— Спит.
— Дунай, тихо!
Собака послушно отошла в сторону.
Спрятавшись в кусты, девочки торопливо зашептались:
– — Вишенка, кто это может быть?
— Мариан говорил, что, наверно, какой-нибудь парень из Ольшин. Во всяком случае, я его не знаю.
— Как он сюда попал?.. Может, он больной?
— Ну да, больной! Просто хватил лишнего. А ты заметила?— сердито спросила Вишенка. — Улегся на одеяло Юлека!
— Но…
— Юлек одеяло скатал и повесил на веревочке, чтоб не таскать взад-вперед, а этот развернул и развалился, словно это его собственность!
— Надо подождать мальчишек, — сказала Уля. Вишенка тоже поняла, что с таким противником без ребят не справиться. К сожалению, ждать предстояло долго.
— Ну, тогда сходим за ними, пусть поторопятся. Вишенка сдвинула брови.
— Тоже не годится. Он проснется, кругом никого — сопрет одеяло, и только его и видели. Представляешь, как Юлеку влетит от бабушки? Она ведь понятия не имеет, что Юлек вытащил одеяло из постели и принес на остров.
Что делать? Вишенка бросила на Улю быстрый взгляд.
— Знаешь что? Ты покарауль, а я за ними сбегаю. Я ведь быстрей бегаю, чем ты.
Уля молчала, ей ужасно не хотелось оставаться одной. Она боялась незнакомых людей, и Вишенка отлично это знала.
— Я ведь сразу вернусь!
В голосе подруги слышался упрек. «Ведь это ради общего дела!» — казалось, говорила она, и Уля почувствовала, что не может подвести друзей.
— Хорошо, иди… Только не задерживайся!
— Ладно! — Вишенка нырнула в заросли и исчезла.
Что же теперь делать?.. Лучше всего, пожалуй, спрятаться в кустах и наблюдать, что будет дальше. Уле страстно хотелось, чтобы ничего не произошло, чтобы чужой не просыпался до прихода остальных. Как она станет разговаривать с парнем, который взялся неизвестно откуда и неизвестно что собирается делать? Она в нерешительности стояла за кустом терновника. Кругом было тихо, Дунай дремал, растянувшись
на траве.
«А все-таки это странно, — подумала Уля. — Конечно, рано или поздно на острове должен был появиться кто-нибудь посторонний. Но почему он пришел в такую плохую погоду? Зачем спрятался в их «палатку» и спит там средь бела дня? Не верится, что он пьяный. А что, если посмотреть на него незаметно и потом снова спрятаться?» Уля под прикрытием кустарника обошла поляну и, подкравшись на цыпочках к орешнику, осторожно заглянула внутрь.
Теперь свет падал чужому в лицо; и лицо, и шея, и руки были неприятного сероватого цвета, какой бывает у людей, долгое время не мывшихся и не менявших одежды. Уле бросились в глаза его запавшие щеки и густые красивые брови. К потному лбу прилипли пряди давно не стриженных волос. Темные, без блеска, они были похожи на шерсть бродячей кошки. Поношенная куртка и измятые тиковые штаны потемнели от сырости.
Парень пошевелился. Уля вздрогнула, приготовилась бежать, но ее остановил тихий стон. Она снова взглянула сквозь ветки и увидела, что левая нога спящего обмотана грязной тряпкой.
Теперь она уже не боялась. Теперь она его жалела, и к жалости примешалось непонятное чувство вины и желание как-то избавиться от этого чувства. Глупо! Чем она виновата в несчастьях этого совершенно чужого парня? А что он был несчастлив, в этом Уля не сомневалась.
Она уселась на траву и задумалась, пытаясь разобраться в самой себе. Прошло несколько времени, прежде чем она заметила, что парень не спит и смотрит на нее широко открытыми глазами.
Оба молчали. Сердце Ули колотилось изо всех сил. Парень нахмурился, видимо пытаясь что-то припомнить или сообразить. Может, он без сознания?
— Ты чего..— неуверенно прошептал он, как бы проверяя, не в бреду ли он видит девочку. — Откуда… Откуда ты взялась?
— Как — откуда?
Он понял, что перед ним живой человек, и быстро спросил:
— Что ты тут делаешь?
— Ничего...
Не скажешь же ему, что она следит, как бы он не украл одеяло! А вдруг он угадает? Уля покраснела до корней полос.
— Как это — ничего?
— Ждала, пока ты проснешься, — пробормотала девочка.
— Зачем?
— Может, тебе надо помочь?
Уля не лгала. Как только она поняла, что парень болен, ей захотелось ему помочь. Она робко улыбнулась и тут же, заметив, что лицо парня стало замкнутым и враждебным, прибавила:
— Конечно, если ты захочешь. А может, тебе ничего и не нужно?
Он не ответил.
— Мне показалось, что ты болен, — объяснила Уля.
— Болен? — Он заморгал, вспомнил что-то и, суну» обмотанную ногу под ветки, быстро взглянул на Улю.
Уля смотрела в сторону, делая вид, что ничего не заметила. Она поняла, что парень стыдится своей грязной тряпки, и ей самой стало стыдно, как будто она нечаянно подсмотрела чужую тайну. Помолчав, она неторопливо проговорила:
— Я думаю, у тебя жар.
Он небрежно ответил, видимо успокоившись:
— Может, и жар. Ничего страшного.
— Тебе нельзя спать на земле, — сказала Уля рассудительно и заботливо.
Он засмеялся:
— Почему нельзя?
— Это очень вредно для здоровья.
Парень снова засмеялся. Его явно забавлял этот благожелательный, рассудительный тон. Уля так старалась говорить с ним по-взрослому, а он относился к ней как к ребенку.
– . Вдруг он охнул — неосторожно повернулся.