Чужой
Шрифт:
– Здорова брательник! Тётка сказала, что ты вернулся. Я сразу к тебе. Вчера вечером на танцах какой-то приезжий отличился. Выскочил с ножом на целую толпу наших. «Всех зарежу»!- кричит.. Ну вообще народ пошёл обезбашенный!
Не слушая ответа и давая сказать ни слова:
– А ты чо так долго в армии задержался? На прапора остался? Ну и правильно. Где бы не работать, лишь бы не работать!Гы-ыыыы!
Ладно, брательник. Я чо пришёл то! Посмотри мотоцикл, Женёк, а то в воскресенье с матерью на картошку ехать, а он не заводится. Я и так его и этак, всё равно не хочет функционировать. У тебя же руки золотые, должно получиться. А с меня магарыч, сам знаешь. В субботу, тогда и зайду.
Весь день Женька провозился со старым «ижом», которого помнил ещё с доармейских времён. Разобрал карбюратор, прочистил жиклёр. Решил промыть ещё и бензобак, на дне скопился какой-то осадок. Женька ворчал беззлобно: -Заправляют всякой гадостью, а потом ещё хотят, чтобы техника работала.
В голову пришла мысль, что бензин вполне мог оказаться и самопальным, из чеченских самоваров. Считай, в каждом вайнахском дворе гонят бензин, а куда-то же его сбывать надо, Чечня маленькая, машин почти не осталось. Вот и идет всё в Россию. Когда ехал на поезде, на всём пути в окно наблюдал стоящие на трассе бензозаправщики.
Канистры в доме не нашлось, пришлось взять несколько пластиковых бутылок и слить в них оставшееся в баке горючее. Время пролетело быстро, стемнело. Женька загнал мотоцикл в сарайчик, возился при лампочке. Мать несколько раз звала его ужинать, но ему хотелось закончить работу.
Наконец работа была закончена. Уставший Женька вытер руки о ветошь, решил на следующий день поставить на место бензобак, залить бензин и завести мотор.
Зашёл в дом, на столе стоял приготовленный ужин. Мать укоризненно покачала головой:
– Ну что ж ты так поздно сынок, всё остыло уже. А как от тебя бензином то пахнет!
Женька счастливо засмеялся:
– Да мама, будто бы самого заправили. Ты ко мне огонь не подноси, а то, неровен час, вспыхну. Давай, наверное, я покушаю и лягу спать в сарайчике. Дай мне какое – нибудь одеяльце старенькое.
Мать пробовала возражать, но Женька был непреклонен.
– Мама я тебе весь дом бензином провоняю, к тому же мне вставать рано, хочу с утра с мотоциклом закончить. Тебя будить не хочу, отдыхай, у тебя же отпуск.
Проснулся Женька сразу, будто его толкнули. В полной тишине он внятно слышал чей-то шёпот.
– Товарищ лейтенант, а может, надо было ОМОН с города вызвать? Может быть он вооружен?
– Мы пока ОМОН дождёмся, он десять раз уйти успеет. Сами справимся, сейчас ещё ребята с медвытрезвителя подъедут. Там бойцы хорошие, кого хочешь заломают. Этот тип уже больше года в федеральном розыске, а вот теперь и у нас появился, вроде мать повидать. У него где-то лёжка есть надёжная. Я его сегодня как увидел, обомлел аж. Мать моя женщина, сам в руки попал.
– Товарищ лейтенант, а вы откуда его знаете?
– Да я с ним в школе вместе учился, он на два класса младше был, такой тихоня. А сейчас в ориентировке пишут, дезертировал из части в Чечне, подозревается в участии в бандформированиях. Хватит болтать. Вы двое страхуете окна, а я с пистолетом ломаю дверь. Если он прыгнет в окно, можете приложить его колом, только не до смерти. Он нужен нам живой. Операцию начинаем, как только подойдет машина. Он в доме, я вчера сам видел, как он поздно вечером спать пошёл.
Женька соскользнул с постели, в полной темноте нащупал бутылки с бензином.
– Где-то здесь валялась изоляционная лента. Петарды лежали на том же месте, что и утром, в ящике с гвоздями и шурупами. Женька примотал изолентой взрывпакеты к горлышкам пластиковых бутылок. Получилось две увесистых гранаты. Заурчал мотор грузовой машины, заскрипели рессоры, потом хлопнули двери кабины. Это подъехал экипаж медвытрезвителя. Раздался громкий голос:
– Слышь, Колян, ну где там твой боевик? Сейчас я его на британский флаг порву.
Лейтенант зашипел от крыльца:
– Тише вы олухи, разбудите. А так сонного возьмём, даже не ворохнётся. Один с оружием остаётся у машины, двое ко мне.
Заскрипела калитка, зашуршали кусты. Женька чиркнул спичкой о коробок, поднёс пламя к горлышку бутылки. Зашипела петарда, Женька выдохнул: -Аллаху Акбар!
Приоткрыл дверь и швырнул бутылку в кусты. Тут же поджёг вторую, кинул её в темноту, туда, где должна была стоять машина. Через секунду раздался хлопок и дикий нечеловеческий крик боли, переходящий в вой. Следом, ещё один хлопок и сноп пламени, вырвавший из темноты мечущиеся человеческие фигурки и тёмные окна домов, в которых отражались языки пламени. Вой не умолкал. Залаяли собаки. Женька выкатился из гаража, пополз в темноту. Перемахнув за забор, побежал в сторону трассы. Через пару километров прямо на трассе стояла заправка и рядом с ней круглосуточное кафе «Попутчик», где останавливались для отдыха дальнобойщики и транзитчики. До города было около тридцати километров, до границы области – триста. Главное было вырваться за пределы района. Пока обгоревшие менты дозвонятся до дежурного по отделу, а он свяжется с областным УВД, пока вызовут подкрепление да объявят план «Перехват», Женька рассчитывал быть уже в соседней области.
Совершенно не было денег, но Женька отгонял от себя эту мысль, успеется, все вопросы нужно решать последовательно, учитывая степень их важности. На пятачке перед кафе стояло несколько Камазов. Водители спали в кабинах или сидели в кафе. За занавесками в освещённых окнах мелькали чьи-то тени. Женька присел в курилке.
– Думай, думай, думай- твердил он себе, должен же быть какой-то выход. Не для того же ты выбирался из Чечни, чтобы сдохнуть здесь. Угнать Камаз? Нет, не годится, догонят. Да и на Камазах я никогда не ездил. В лучшем случае доеду до первого поста, и то, если не разобьюсь раньше. Идти пешком? Тоже не вариант. Думай, думай!
Хлопнула дверь кафе, на крыльцо вывалился пьяный мужик. Под руку его поддерживала молоденькая девушка, она всхлипывала:
– Папа, папочка, ну зачем ты так напился? Нам же ещё до дома час ехать, мы же разобьёмся. Ты ведь даже идти не можешь.
Мужчина еле шевелил языком:
– Молчи, отец сам знает, сколько ему пить. У меня праздник, день военно-морского флота, имею право выпить.
Девчонка продолжала плакать:
– А до этого у тебя был день строителя, потом всемирный день защиты детей и взятия Бастилии. Я тебе тысячу раз говорила, не смей пить за рулём, я ещё жить хочу.