"Чужой"
Шрифт:
Впрочем, есть Краснову не хотелось, после ночных приключений ему кусок в горло не шел. Он налил в кружку из глиняного жбана шипучего, с кислинкой кваса... запрокинув голову, выдул его одним махом.
Тимофеевна все это время суетилась по хозяйству и с какими либо расспросами к нему не приставала. Ей было чем заняться: из домашней живности у них в заведении корова Дуся, три козочки, с десяток овечек... А еще куры и с полдюжины индюков.
Фермерским трудом "хуторяне" не занимались: у Федора Николаевича очень приличная пенсия, имелись
Из почти трех гектаров земли, находящихся в их собственности, примерно половину занимает луг. Года два примерно назад закончили строительство дома: стены сложены из приятного глазу песочного окраса кирпича. Пока строились, жили в старом деревянном доме, который разобрали на дрова лишь недавно, минувшей весной. Есть свой фруктовый сад, имеются две теплицы, одна из которых отапливается в холодное время года, есть компактный огород с аккуратными грядами, за сараями. Возле бревенчатого сруба - как же без бани то?
– оборудована "копанка", вода в которую вливается самотеком из ручейка, который отведен от другого ручья, более полноводного, протекающего неподалеку, по краю подступающей с востока к хутору лиственной рощицы.
Словом, здесь всегда найдется, к чему приложить руку. Особенно много забот у женщины, на которой лежит все домашнее хозяйство. А тут еще "племяш" пригребся среди ночи; да не один, а с прикованной к себе наручником полуголой девицей...
Тимофеевна, хотя большей частью возилась - п о р а л а с ь, как говорят в здешних местах - во дворе, занимаясь то поливом грядок, то стиркой, но все же за гостями поглядывала.
Не оставляла их надолго без внимания, без хозяйского пригляда.
– Дима, может все ж приляг, отдохни, как человек, а?
– сказала она, заглянув из сеней в гостиную.
– Ну что же ты? Совсем ничего не покушал!
– Спасибо, что то пока не хочется.
– Ладно. Дождемся Федора Николаевича, тогда и пообедаем все вместе. Он тебе не звонил, Дима?
Краснов вытащил из нагрудного кармана мобильник, позаимствованный им в машине Супруна, отрицательно качнул головой.
Он только сейчас заметил, что разрядилась батарея, а поставить мобилу на подзарядку он как то не догадался.
"Может, оно и к лучшему, - подумал Дмитрий про себя.
– Никому покамест не буду звонить. Пошли все на фиг..."
Возможно, кому то показалось бы странным то, что он не пытался связаться с кем то из "сообщников", не пытался выяснить судьбу того же Супруна. Но ему не хотелось ни видеть кого либо из этих людей, ни устраивать разборы по поводу того, что его втянули в это стремное, тухлое, как выяснилось, мероприятие.
Хватит с него уже тех проблем, которые он поимел.
Взять ту же девушку Дарью: ну и что теперь прикажете с ней делать?
Надо будет что то решать с ней... Но никаких идей в этом плане в голове самого Краснова покамест не появилось.
Тимофеевна ненадолго скрылась в дверях "гостевой" комнаты.
Когда она, минуту или две спустя вышла оттуда, Краснов шепотом, - они все утро общались, понизив голос - поинтересовался:
– Ну, как там о н а?
– Спит. Бедная девочка... Видно, натерпелась от своего изверга "хозяина". Я сделала отвар из трав. Из чабреца, мелиссы, корня валерианы. Она послушная девушка: выпила всю кружку, как я и велела. Сон для нее сейчас - лучшее лекарство.
– Женщина улыбнулась.
– Представляешь, она мне руку поцеловала. Сказала, что только родная мама за ней так ухаживала... Кстати, Дмитрий...
– Что?
– У этого отвара, которым я ее попотчевала, есть небольшой галлюциногенный эффект...
Ирина Тимофеевна замялась, поскольку не знала, известно ли племяннику значение термина - "галлюциногены".
– Глючит ее?
– переспросил Краснов.
– Может, такой отвар ей противопоказан?
– Нет, нет, что ты! Никакого вреда не будет, средство надежное!
– Хм, - он почесал в затылке.
– Может она того... наркоманка? Я ж ее, Тимофеевна, совсем не знаю!
– Никакая она не наркоманка! Впрочем... поручиться не могу, но следов от уколов я не видела.
– И что с ней не так?
– Спит девочка крепко, и слава Богу! К вечеру, надеюсь, ей полегчает! Но иногда она, Дим, что то бормочет... Как будто разговаривает с кем то, как будто всё кому то жалуется. И знаешь, что интересно: во сне она говорит... не по нашему, не по русски.
Краснов бросил на нее изумленный взгляд.
– Как это? А на каком же она языке... того... бормочет?
Хозяйка пожала плечами.
– А вот этого я не знаю. Какой то совсем незнакомый язык. Разве что имена можно было разобрать... "Мансур"... и еще какой то "Рустам ака".
– Мансур? Гм. А еще что она во сне болтала?
– Ничего не понять, Дима. Чужой язык! Зовет она как будто кого то. Жалобно так зовет: "падар"... "модар" ...
– Падар?
– Краснов почесал в затылке.
– Модар? Сроду таких слов не слышал.
– И внешне она, Дима... ну не совсем наша, я бы так сказала. С какой то примесью девушка. Хотя по русски говорит чисто. По городски говорит.
– Она и "по матушке" может послать, - Краснов усмехнулся.
– И вообще она, как я понял, за словом в карман не лезет.
– Ладно, это все не важно. Русская эта девушка или нет, без разницы. Главное не внешность, но национальность, а то, есть ли у тебя душа.
– Эх...
– Краснов прерывисто вздохнул.
– Хороший вы человек, Тимофеевна. Душевный. Правильный. Таких, как вы и как мой дядя впору уже заносить в Красную книгу... А можно того... на нее взглянуть? Или "главврач" - против посещения пациента?
– Что, уже соскучился?
– женщина мягко улыбнулась.
– А она ничего такая... хорошенькая. Ну иди, проведай свою знакомую. Только не буди ее, пусть поспит еще, ладно?