Чюрлёнис
Шрифт:
В третьей части «Сонаты солнца» совершается медленное, всюду повторяющееся у Чюрлёниса движение снизу вверх, где светит благодатное солнце. Тут художник широко пользуется двумя изобразительными возможностями – живописным и графическим началами. Если кроны деревьев, большие пространства решены с помощью живописных пятен, то мосты, бабочки, цветы, стволы деревьев очерчены тонкой графической линией, отчетливым контуром. Использует художник и свой излюбленный, по выражению литовского чюрлёниста В. Ландсбергиса, «полифонический» метод изображения «нескольких пространств»: за деревьями мы видим небо, облака – иной мир.
Другой пример прекрасной «музыкальной живописи» Чюрлёниса-«Соната весны». Она очень прочно «сцементирована»,
Если в цикле «Весна» картины можно смотреть одну за другой или любоваться каждой в отдельности (вспомним «Колокольню» – самую сильную картину цикла), то «Соната весны» требует постепенного рассматривания всей серии, так как ее сила – в целостности содержания и формы «Сонаты», в постепенном развитии темы.
Мы вправе спорить о художественных достоинствах каждой части, но, наверно, никто не станет отрицать отлично решенную в сонате зрелую мысль – «Песнь песней» Весне, возрождающейся природе, где неистовствует всемогущий ветер. Ветер здесь клонит деревья, вращает крылья мельницы, раскачивает пламя свечей.
Первая часть (Аллегро) – это фантастический пейзаж с огромным неживым драконом. Его увенчанная короной голова поникла. Из длинной шеи текут «горными ручьями потоки крови».
Вторая часть (Анданте) поражает неожиданной, изобретательной композицией. Создается впечатление, что мы видим лишь фрагмент картины. Множество вращаемых весенним ветром мельничных крыльев настраивает нас на весенний лад, и мы радуемся вместе с художником причудам его фантазии.
Скерцо «Сонаты весны» – одно из классических произведений Чюрлёниса. Тут скрещиваются два решения весны – спокойное, статичное и порывистое, бурное. Диагональ, идущая наискось от левого нижнего угла до правого верхнего – это магнитный полюс, где, сталкиваясь, неистово противоборствуют друг с другом две эти силы. Мастерски, с величайшей точностью сохраняя композиционное равновесие, художник вводит детали земного пейзажа (деревца, ласточки, островки снега и т. д.). Он сознательно уравновешивает компоненты композиции. Точно так же выдержаны контрасты и повторения извилистых, неспокойных и прямых, строгих линий. И, что важнее всего, художник не впадает в трафарет, не повторяется. Как не похоже Скерцо «Сонаты весны» на Скерцо «Сонаты солнца»! А ведь на обеих картинах изображена Весна, обе занимают в сонатах место Скерцо. Две Весны, но какие разные. Тут, мне кажется, и следует искать силу Чюрлёниса-живописца.
Четвертая часть – Финал. Торжественное шествие. В композиционном центре, ставшем для Чюрлёниса традиционным,- фигура, жестом протянутой руки указывающая процессии путь в бескрайние просторы вечности. Шествие знамен в космосе к вечной Весне. В другие космические миры. Гимн бесконечности. Гимн космосу. Гимн братству народов. Гимн Весне человечества.
Если две рассмотренные нами Сонаты – это «музыкальная живопись» столь же, сколь и «космическая», то цикл «Знаки зодиака» целиком посвящен космосу. Созданные Чюрлёнисом «Знаки зодиака» – плод необычайно богатой фантазии и чуткой души романтика, блистательное использование древних восточных легенд о созвездиях солнечной орбиты. Этот цикл всегда будет поражать стилистической целостностью и богатой метафоричностью. Каждому звездному знаку Чюрлёнис находит «метафору» и, главное, прекрасно компонует, отлично прорисовывает. Это один из наиболее зрелых циклов Чюрлёниса.
Башни
Самый лирический лист «Знаков зодиака» – «Дева». Тут художник как бы развивает тему «Цветов», но уже совсем в другом аспекте. Там мир растений побеждает человека, а тут, наоборот, человек и цветы сливаются в
Когда смотришь на «Деву», создается впечатление, что и сама дева – цветок, прекрасный только что раскрывшийся бутон: стан ее – стебель, а голова – чашечка цветка. И трудно представить себе ее в ином окружении, не среди этих полевых цветов, не на фоне тихого неба.
В «Знаках зодиака» Чюрлёнис остается верен своему излюбленному композиционному приему – он помещает героя картины в самом выгодном для зрительного восприятия месте. Но строит всю картину так, что мы не сразу замечаем эту его Схему.
Чюрлёнис любил совершать в своем творчестве дальние странствия – к облакам, солнцу, звездам. И всюду он находил попутчиков – летящую птицу, катящееся по небу солнце, плывущих рыб, гонимое ветром облако. В облаках он узрел однажды удивительную картину и увековечил ее на бумаге, назвав «Путешествие королевича». Чюрлёнис увидел в облаке человека, борющегося с драконом, корабль, плывущий по небу к чудесному замку, и коленопреклоненного человека, которого благословляет какое-то существо. Это удивительные образы-картины, где мастерски воплощены сотканные из облаков сказки.
То были годы напряженного творческого труда, требовавшие от Чюрлёниса колоссальных душевных сил, железных нервов. Да только не могло быть крепких нервов у такого мягкого человека, который всегда и всех просил: «Не сердитесь». Еще в июне 1907 года, готовясь к выставке, он сообщает брату Повиласу: «За последний год я много пережил, нервы истрепал вконец, но это пустяки. Одно меня утешает, что не гаснет во мне желание работать! С Нового года и до сего времени написал пятьдесят картин, которыми весьма доволен».
В 1908 году художник познакомился с литовской писательницей Софьей Кимантайте, которая в 1909 году стала его женой. Чюрлёнис пишет ей письма, полные любви и поэзии, изливая свои боли и радости, он словно отдыхает душой после напряженного творческого труда. В письмах всегда много слов о столь любимой Чюрлёнисом литовской природе. «Пошел я раз в луга и было там много-много цветов, а над лугами и цветами такое высокое-высокое небо, очень синее и голубое, и ни одного облачка на этом небе, и птички что-то свое там щебетали…». Соприкасаясь с природой, Чюрлёнис отдыхал, но отдых этот продолжался недолго. Природа пробуждала его к творчеству, и он должен был работать. Иначе он не представлял себе жизни. Осенью 1909 года Чюрлёнис, понимая, что культурная жизнь Вильнюса не способствует его росту как художника и не дает материальной независимости, переезжает в Петербург. Там он сближается с художниками из группы «Мир искусства», особенно с Добужинским, и вместе с ними участвует в выставках.
В «Сонате моря», законченной в Петербурге, ощущается необыкновенное единство стиля, по* черка. Художник отказывается здесь от цветовой шкалы «Сонаты солнца», колеблющейся от холодного до самого теплого колорита, и выдерживает все три картины в единой красновато-зеленоватой гамме.
Аллегро полно коротких, весело и быстро вздымающихся, волн-полудуг. И чем выше от основания картины, тем мельче становятся они. И наверху волны как бы заканчиваются могучим многоголосым хором песчаных палангских дюн, поющих удивительную песню о вечном волнении моря.
Анданте иное. Гнутые дуги Аллегро сменяются тут очень медленно двигающимися линиями и массами дюн на дне морском, которые на глазах у нас будто бы застывают. Эти «мертвые» линии говорят о навечно уснувшем мире воды. Если ветер, этот всемогущий бог природы, в Аллегро привел в движение волны и широко залил дюны, вызвав в воображении художника полную веселья и счастья игру морского неистовства, то в Финале сонаты ветер уже безумствует и последствия этого трагичны – четырем челнам суждено быть погребенными под гигантской волной.