Цифровая пропасть
Шрифт:
– Из воды? – спросила Линда.
– Нет, вода реакторы охлаждает, потом поступает в градирни, в которых охлаждается воздухом с помощью огромных вентиляторов.
– Я поняла только смысл слова «охлаждаются». Откуда ты всё это знаешь, Слай?
– В складах много книг, которые называются «инструкциями». В них написано зачем нужно оборудование, как за ним ухаживать, включать в работу, останавливать. Я брал инструкции домой, когда не было походов к дверям Исхода, читал. Понятно написано, но, одновременно с этим, очень тяжёлым языком. Много терминов, смысл которых мне не совсем
– Мне нравятся умные мужчины, Слай.
– Мне нравятся женщины, которые не задают лишние вопросы. Это на будущее. Пошли.
Коридор, или «кабель-канал», повернул направо, потом, под прямым углом, – налево. Яркий свет больно ударил по глазам. Мы увидели забетонированную площадку и дверь Башни. Линда, не спрашивая разрешения, сняла защитный костюм. Я не смог отвести от неё взгляда: молодое красивое тело, стройные ноги, в меру округлые бедра, чуть выше ягодиц – две ямочки.
– Хороша? – спросила Линда, обернувшись.
Я промолчал, но мысленно ответил на её вопрос так: хороша, ещё как хороша.
Глава 3
Я взял из рук Линды прозрачную пробирку, прочитал надпись: «Осторожно, формальдегид. Вскрывать исключительно…» Не дочитав надпись-предостережение до конца, открыл торцевую пробку. Едкий запах ударил в нос, во рту появился сладковатый привкус, лёгкие свело спазмом.
– Что за гадость? – Линда отошла от меня на несколько шагов. Глаза у неё слезились, нос моментально покраснел.
– Какое-то ядовитое вещество. Не зря люди, твои предшественники, предупредили, что вскрывать… – я закашлялся, еле сдержал себя, чтобы не отбросить пробирку как можно дальше от себя.
Аккуратно, чтобы не дай боги не разбить стеклянную пробирку, я положил её на пол, подошёл к девушке. Она, вытирая слёзы, безотрывно смотрела на дверь Башни, о чём-то усиленно размышляя.
– Слушай, Слай, а куда мы поедем на лифте? Вверх или вниз?
– Естественно, вверх. Нам необходимо попасть в склад, в котором находится… вот же чёрт, опять забыл. Диагностический реанимационный модуль. Не могли его как-то покороче назвать Предтечи, что ли? Теперь ломай язык. А почему ты спросила, Линда?
– Вспомнила твой рассказ о мятежниках. Мы же их наверху обязательно встретим. И что тогда? Или ты с мятежниками как-то поладил, Слай?
– То, что я сейчас скажу, будет для тебя шоком, девочка. Не боишься?
– Нет, я своё, похоже, отбоялась. Говори.
– В некотором роде, я у них за главного. В первые годы моей работы Проводником, я исправно выполнял свои обязанности, но потом убедился, что никто количество людей, готовых к Исходу, не контролирует. Вообще и никак. Догадайся сама, что начало происходить с людьми.
– Поверить не могу, – прошептала Линда. – Ты организовал поселения людей вне городов, Слай Макклой! Ты нарушил основной Закон, в котором чётко прописаны все пункты прохождения этапов Исхода.
– Так точно, нарушил, но оно того стоит. Пусть люди живут в нищете, оторваны от благ городов, но они счастливы, Линда. Они довольны даже тем, что самостоятельно добывают себе еду, готовят её на костре, умирают от старости, а не по прихоти Исхода, то есть – по принуждению.
– У них нет чипов и никто мятежников не контролирует. Так, Слай?
– Естественно. Я научил людей извлекать чипы в медицинских модулях и они, люди, за это меня боготворили. Если честно, это не очень приятно, но что поделать? Каждое моё появление в поселениях, это праздник для мятежников. Но они празднуют не моё появление, а прибытие нового мятежника, свободного человека. Вот как бы так. Дьявол, когда же выветрится этот запах? Знаешь что, я возьму пробирку и пойду поищу воду. Мы же с тобой слышали звук льющейся воды или это была не вода? Ты стой и ничего не бойся, я скоро.
– Вода, определённо вода. У меня хороший слух, Слай.
Я поднял с пола пробирку, обошёл Башню, увидел прямой и длинный коридор. Из приоткрытой слева двери доносился звук льющейся воды. На двери я увидел табличку с надписью: «Лаборатория N1–бис. Посторонним вход воспрещён». Попробуй сейчас разберись кто имеет право на посещение лаборатории, кто нет. Пыль, самая настоящая пыль, была везде: на полу, на лабораторных столах, заставленных всякими–разными колбами и приборами неизвестного назначения. К огромной раковине из блестящего металла была подведена труба с надписью «Резервуар с технической водой. Перед отбором проб убедитесь в чистоте пробирок».
То, что в этой лаборатории контролировали состояние воды резервуара я понял, но осталось лишь понять: как реакторы охлаждаются водой, которая по своему составу неизвестно какого качества? И второй вопрос, возникший в моей голове: как вообще работают реакторы без должного надзора со стороны людей? Всё отдано на откуп роботам? Возможно, но и роботы стареют, приходят в негодность. Роботы нуждаются в своевременном обслуживании механизмов, в апгрейде программ и подпрограмм.
Я нашёл тряпку, заткнул слив раковины, предварительно попробовал закрыть кран на трубе. Бесполезно. Положив пробирку с пальцем в раковину с водой, я подошёл к столу, установленному напротив входа в лабораторию, выдвинул ящик. Ничего интересного, за исключением связки электронных ключей, пластиковых карт со множеством перфорированных отверстий. Что делать с картами я не знал, а вот связку с ключами положил в рюкзак. Может они когда-то и пригодятся, кто знает? С отвращением, достал из воды пробирку с частью пальца. Запах формальдегида стал не таким резким, можно было возвращаться к Линде.
На выходе из лаборатории я остановился, внимательно посмотрел на стол, на лабораторные столы, на узкой высокий шкаф, сиротливо стоящий в углу. Увидев, что из замочной скважины торчит ключ, я открыл дверь шкафа и замер: на полке, прикрытый плотной тканью болотного цвета, лежал древний аппарат коммуникации Предтеч. Они называли такие аппараты ноутбуками. Коммуникаторы Предтеч имеют встроенную плату, на которой записывался сравнительно небольшой объём информации. Ноутбук отправился в рюкзак, я просмотрел содержимое полок шкафа. Журналы регистрации отбора проб, журнал дежурного персонала смен. Нет, в них определённо ничего интересного для себя я не найду, только зря потеряю время.