Цифры нации
Шрифт:
– А полиция, выходит, вам помешала, не так ли?
– Так точно. Мы сами смогли бы, но Римов перехватил…
Информация Татьянохи, как видно, заинтересовала Виноградова. Подполковник поднялся и, сцепив на груди руки, стал ходить вдоль стола перед Дмитрием Олеговичем. Туда и обратно. От окна и к двери. Потом сел за стол, вскинул светлую голову, расправил толстые губы. Внушительный нос с горбинкой, казалось, готов был клюнуть Татьяноху.
Виноградов пробежался глазами по стенам и произнес тихо и с расстановкой:
– Можете быть уверены:
Еще бы не понять! Татьяноха поднялся из-за стола и рявкнул, тараща глаза:
– Так точно, товарищ комиссар безопасности!
– Подполковник, – уточнил Виноградов и растворился в комнате, будто серый туман.
Татьяноха от неожиданности даже присел на краешек стола. С минуту он так сидел в помещении, тряся головой и стремясь понять, так ли его поняли высшие инстанции, не приснился ли ему комиссар Виноградов.
– Прошу на выход. – Перед ним стоял прапорщик. – Аудиенция окончена.
«Но он же не папа римский!» – хотел крикнуть Дмитрий Олегович, но воздержался. Отлип от стола и побрел к выходу из гэбистской конторы.
Не успел он сесть в машину, как из ворот учреждения выехал приземистый автомобиль серо-зеленого цвета. Коптя воздух, машина повернула направо и пошла снизу вверх, набирая скорость покатой улицей.
Татьяноха радовался, глядя вслед машине. Не иначе как по его сообщению направились работать.
Римов Сергей Иванович беседовал с Федором Ильичем по фамилии Шендерович. Это был не то чтобы разговор по душам. Это был диспут на тему «Государство и право», плавно перешедший затем к религии. При этом Римов никак не мог понять, чего такого важного лично он не заметил в Писании.
– Прошу заметить, – поправил его Федор Ильич, – не просто в Писании, а в Новом Завете.
– Согласен, – Римов украдкой глянув на ручные часы. – Именно в Новом Завете.
– «Да приидет царствие твое»… Это означает только одно: мы хотим сделать на земле всё возможное, чтобы совершенное царство распространилось досюда, чтобы выполнялись законы творения.
– Совершенно с вами согласен, – подвел черту Сергей Иванович. – И все-таки ничего для вас сделать теперь не могу: деньги по штрафу уплачены, их теперь не вернешь, да и процессуальных возможностей таких у меня нет. Закон я отменить тоже не могу, хотя полностью с вами согласен: наше общество деградировало, рождаемость падает… Женщина с детской коляской – это теперь уже редкость. И если мы не решим эту проблему, то скоро здесь будет пустыня. Впрочем, извините за банальность, природа не терпит пустоты – сюда придут другие…
Кошкин и Катя сидели в креслах напротив, ели бутерброды с ветчиной, запивая их чаем. Рожденный в городе, а не где-нибудь в лесу, Кошкин был снисходителен к существующему порядку вещей, считал его незыблемым, включая возможность хакерства. Эту возможность он не считал противоречащей положениям закона «О защите толерантности». Ведь именно в этом правовом акте говорилось о терпимости к проказам ближнего своего.
– Я только не понял, господин комиссар, – неожиданно встрял он в разговор. – Для чего мы понадобились бригаде содействия?
– Думаю, Татьяноха решил, что ему теперь можно всё. Короче, влез не в свой огород. Либо здесь собака в чем-то другом зарыта…
Татьяноха, проводив взглядом пятнистый броневик, решил по пути проехаться по улице имени Железной Дивизии. Сев в машину, он развернулся и поехал улицей книзу, потом повернул направо, а вскоре уже стоял возле серого здания с широченным козырьком на двух массивных бетонных лапах. В этом здании помещалась Главная прокуратура. Как ни странно, несмотря на поздний час, на третьем этаже в одном из окон горел свет, и было видно, как по светлому потолку ползают чьи-то тени.
Дмитрий Олегович съехал с дороги, остановился подальше от входа: ставить машины возле бетонных лап запрещала белая табличка с черными буквами: «Только для работников Главной прокуратуры».
Татьяноха вошел в вестибюль, протянул удостоверение охраннику.
– Обождите, – сказал ему тот, поднося к уху крохотный телефон. И в трубку: – Тут к вам подошли, Валерий Васильевич… Начальник милиции… – И Татьянохе: – Можете идти, Вершилов вас ждет.
Дмитрий Олегович шагнул мраморными ступенями кверху, поднялся на третий этаж и через пустую приемную вошел в кабинет. Прокурор сидел за столом и смотрел передачу. Ведущий бубнил о курсе электронной валюты, используемой в оптовых покупках, а также о курсе валюты обыкновенной, используемой гражданами при покупке предметов первой необходимости.
«Потому-то и нет народу на улицах!» – бухнуло в голове Татьянохи. Он поздоровался, приблизился к столу и встал как вкопанный. И так стоял, пока прокурор не выключил передачу. Махнув рукой, прокурор усадил Дмитрия Олеговича на стул, возле себя.
– Слушаю вас, уважаемый Татьяноха, – сказал он, обращая мясистое лицо в очках к Дмитрию Олеговичу. – У вас проблемы?
Татьяноха поздоровался еще раз, на что в ответ получил кивок, и принялся вновь излагать суть происшедшего. Прокурор, глядя исподлобья, едва заметно кивал в такт его рассуждениям.
– Прибыли мы, значит, на место, – рассказывал Татьяноха. – Задержали, как полагается. Является этот и кричит с вертолета: «Всем оставаться на местах! Шаг влево, шаг вправо… Прыжок на месте…»
– Вот даже как? – ухмыльнулся Вершилов.
– У нас всё готово на этого Кошкина. Завтра я завожу на него дело, и мы с ним венчаемся
– В смысле?
– Он пойдет у нас как последний хакер… За нарушение административного надзора.
– Стоп-стоп, – удивился прокурор. – За надзор – это, допустим, понятно. Но при чем здесь хакерство? Разве же это твоя компетенция?