Цикл о Звезднорожденных (фрагмент)
Шрифт:
С этими словами, по замыслу Властелина, Элай должен был уйти в небытие, ибо именно к этому склонял его зов.
Но вместо этого потрясенный Властелин услышал продолжение: "Хуммер-Дархва..." Элай заклинал Хуммера могущественной Формулой Обращения.
"Молчать!" == послал Властелин истерический приказ. Но Элай был глух к нему. Зато Властелин услышал: "...рагга-ннэ арпал вахав-дарх".
"Хуммер-Светоносец, дай мне Свет!" Те же слова, какими Урайн чуть больше года назад вызывал из небытия хушаков.
И Великая Мать Тайа-Ароан вняла своему дерзкому внуку. Свет
* 12 *
Хармана и Герфегест с первых слов Элая поняли замысел Урайна. Понял его и Торвент. "Я иду к тебе, Властелин", == этим Элай обращал через себя всю мощь слуги Хуммера, которую тот намеревался обрушить на "кричащую деву".
Как и в день сокрушения Врат Хуммера, Хармана, Герфегест и Торвент соединились с Элаем в единый созвучный самому себе клин Силы и помогли сыну Звезднорожденного в его самоубийственном начинании.
Сто тысяч людей замерли, ослепленные и потрясенные до глубины души ярчайшей мертвенно-зеленой вспышкой, которая озарила поле битвы.
Свет пришел. Он вошел в плоть и разум сына Звезднорожденного и в него же вошла молния, исторгнутая Стеной Сокрушения по призыву Урайна и хушаков == не в их власти было обратить ее назад. Спустя неделимое мгновение времени, Коготь Хуммера и мечи Дионагганов приняли всю исполинскую ярость Стены Сокрушения. И всю ярость Великой Матери Тайа-Ароан. Но прежде них этот сверхчеловеческий удар испытал Элай, сын Элиена, бывшего свела Вольного Города Орин.
* 13 *
Перед глазами Властелина стлался непроглядным разузороченным саваном лилово-алый туман. Он не видел ничего. Из звенящей пустоты возник вопрос, но Властелин не расслышал его. Вопрос повторился.
== Батя, ты чего? Кто это тут батя? Кто смеет называть его, Властелина Эры Благодатного Процветания, батей?
== Кто здесь?! == рявкнул Властелин, с изумлением осознавая, что руки его пусты и что обе его ладони обхватили голову смертельной хваткой. == Где... мой... меч?!
== Да вот он, батя. Клубящийся туман в глазах чуть разошелся и сквозь него проступили очертания клинка. Темного, словно бы откованного из черненного серебра.
Властелин с трудом оторвал правую руку от головы и протянул ее наугад к мечу. Меч отскочил в сторону.
== Осторожно, батя, руку покалечишь. Из тумана возникла рукоять с ослепительно белым яблоком. Властелин резко схватился за нее, как утопающий за соломину. Ему сразу же полегчало, но не до конца. Но все-таки теперь он мог видеть.
Хушаки. Невесть чем сплавленная в стеклянистую корку земля под ногами. Крохотное красное солнце. Бесцветное небо. И до сих пор целое бронзовое зеркало "кричащей девы", которая, кажется...
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. РАЗРЕШЕННЫЕ СУДЬБЫ
ГЛАВА 20. ВЫШЕДШИЙ ИЗ ДИОРХА
* 1 *
В то утро Элиен, свел Вольного Города Орин, проспал неожиданно долго. Почти до полудня. Солнце стояло высоко, а во дворе уже вовсю вздорили ирвамессы из охраны. Ругались, потрясали оружием и взывали к духам предков. В чем была суть спора Элиену было недосуг разбираться == он был уверен в том, что все окончится миром после того, как спорщики вдосталь почешут кулаки и тем разгонят скуку.
"Хм, == недоуменно сказал сам себе Элиен, взглянув на солнце, == а ведь Гаэт, должно быть, уже ждет меня в библиотеке!"
Его платье было услужливо разложено слугой на коротконогом столике у кровати. Но Элиен помедлил с одеванием. Под левым соском что-то == не то укус, не то незамеченная рана == жгло кожу терпимо, но изрядно.
Нет, то был не укус. И не рана. И не шрам. То был знак долгой смерти, нанесенный ему девятнадцать лет назад в плену у смегов. По иронии судьбы тогда его собирались казнить люди той же племенной крови, которые сейчас называли его своим свелом. И гиазиром-свелом тоже. Тогда == Элиен отлично помнил тот день == двое крепких и сухих стариков вырезали ему татуированные буквы, смывая кровь грязной зеленой губкой. Знаком долгой смерти было в обычае у смегов отмечать на теле врага назначенный ему приговор. Да только тогда его так и не привели в исполнение == варанцы подоспели как раз вовремя, избавив Элиена от двухдневной пытки, плавно впадающей в небытие.
Знак долгой смерти == это всего лишь татуировка. Это всего лишь слово, облеченное в материю, над которой, как и надо всем остальным, властвует время. И чем больше времени уносилось в вечность со дня пленения Элиена смегами, тем тусклее становился знак. Насколько мог помнить Элиен, в последний раз он замечал его около года назад. Но теперь... Сыть Хуммерова! Теперь татуировка горела, словно бы ее буквы были врезаны в плоть раскаленным железом. Буквы казались теперь оранжевыми, пламенными и, казалось, источали жар. Элиен ощупал знак пальцами. Кожа вокруг знака тоже была горяча и казалась воспаленной. "Что бы это значило?" == промелькнуло в мозгу Элиена, отозвавшись на лице выражением беспокойства.
Элиен не спешил с выводами. Взяв шелковую рубаху в руку, он подошел к бронзовому зеркалу == самому большому бронзовому зеркалу, когда-либо отлитому в Орине. Быть может, нужно осмотреть все это получше. Он раздвинул ширму. Что это там?
Из зеркала на него, как и положено, глядело его собственное отражение.
Но только свел города Орина, глядевший на себя же самого из бронзового зеркала, был уже одет. И не только одет, но и подпоясан мечом. А в левой руке у него была не шелковая рубаха, а необъятный фолиант.
Элиен застыл в нерешительности. Знак долгой смерти теперь не просто ощущался на груди, но и жег нестерпимо. Быть может, следует прочесть заклинание, предшествующее переходу в мир Обращений и Изменений? == подумал Элиен и его правая ладонь невольно накрыла татуировку. Отражение и не думало повторять движения своего хозяина. Элиен вздохнул. Похоже, его жизнь действительно подошла к концу и остается лишь довериться течению той неведомой силы, что неодолимо, необоримо и неумолимо тянет его вперед, туда, в бронзовое море "ничто", которое простирается там, там откуда сейчас улыбается ему другой свел этого же самого Вольного Города Орин. Остается только шагнуть вперед и прикоснуться к кромке зеркала == когда он заказывал его мастерам, он, конечно же, не думал о том, что когда-нибудь...