Циклическая ошибка
Шрифт:
– Не расскажу. Они не так лояльны к бегающим по гаражам хакерам, как один мой знакомый корпорант.
– Аня, любая проблема решаема.
– Андрей, оговоримся: любая проблема решаема своевременно, а позже - бывает уже не решаема. В общем, можем покормить рыбок и потрепаться. А могу прийти через две...
Андрей махнул рукой, словно отметая от себя ее слова как нечто не вполне чистое:
– Ань, перестань, цинизм тебе не свойственен и не идет. Я не полезу в твою жизнь, мне просто очень хотелось бы знать, где ты работаешь, чтобы...
На интригующем "чтобы" он запнулся. Это, впрочем, было гораздо лучше, чем всякие нереалистичные обещания, мол, "стенку рогами прошибу" и "всех на британский флаг порву"...
– Чтобы меня вытащить при случае? Андрей, не обижайся, я сама не знаю, в больнице или морге какой страны окажусь с большей вероятностью. Поэтому не вижу смысла это обсуждать. Ты тоже не на фабрике детских игрушек работаешь.
Андрей тяжело вздохнул. Не как человек, которому надоела одна конкретная дура, а просто грустно и устало:
– Я так понимаю, мое предложение кормить твоего прожорливого андроида будет встречено без энтузиазма? Я готов к трюфелям, икре или на чем он там работает...
– Ты прав, без энтузиазма. Я не могу уволиться. Как и ты не можешь. На этом предлагаю элемент "потрепаться за жизнь" считать завершенным и перейти к кормлению рыбок. Продавец клялся, что она только позавчера хвостом била... Ну или на крайняк к кофе.
– Коньяка добавить?
Аня вспомнила запах гари и Hennesy. Ее передернуло.
– Нет, мне пока прописали трезвость и добродетель. Но я скоро исправлюсь.
Глава 8.
– "В мае жениться - всю жизнь маяться"!
– наставительно сообщила Леся, героически пытаясь сфокусировать взгляд на Ане. Наверное, не выпей они до этого три бутылки вина на двоих, для приличия залив еще одну в Гришу, это получалось бы легче. Кухня перед глазами Ани не просто плыла, она пыталась упорхнуть куда-то в окно. Вцепиться в край стола и не выпускать его - вот был единственный способ удержаться в ускользающей реальности. Конечно, если держаться очень крепко.
– Дело не в том, когда, а на ком женишься, - буркнула Аня, предельно сосредоточенная на том, чтобы не выпустить рьяно уворачивающийся стол и не упасть лицом в тарелку.
– Что говоришь?
– Говорю, если мы рассматриваем экстремумы...
– Анечка, я тебя умоляю, заткнись и пей... Не знаю, что такое "экстремум", но, чую, это не я, а ты, - Леся каким-то чудом сохранила способность изъясняться длинными предложениями. Настолько длинными, что Аня начинала их понимать лишь через несколько секунд тщательного обдумывания.
– Я-то вроде как норма и не встречаюсь с киллером...
– Он сбшник-корпорант, а не киллер, - заплетающимся языком вступилась Аня за Андрея и, поразмыслив, добавила: - И мы не встречаемся, мы спим, это другое...
– Анют, нажралась - веди себя прилично. Так и скажи, что нет у тебя вкуса на мужиков, пореви как все девочки, признай, что любовь зла, полюбишь и ко.. кхм.. корпоранта! А то "мы спим" - и еще таким тоном... Таким тоном можно говорить "мы там уравнения решаем" или еще какие ужасы!
– Уравнения мы не решаем...
– Счастлива это слышать! Пей давай!
Ане ничего не оставалось, как внять просьбе подруги. Это было невероятно, но факт оставался фактом: Леся забросила гипотетического принца и гипотетического белого коня, и собиралась замуж за Виктора. И не в отдаленном светлом будущем, когда пройдет метель из роз и с небес вместо дождя польется шампанское, а прямо вот в конце месяца, тридцатого апреля. Через две недели, в общем. Это Леся-то, которая, как Аня была уверена, станет готовить свадьбу минимум год, так, чтобы торжество заставило бы "Оскар" и прочие красные ковровые дорожки сдохнуть от зависти. А они, оказывается, планировали все тихо-мирно, без пяти сотен гостей, тамады, семиэтажного торта и прочих ужасов.
Ну и средства, сэкономленные на "статусной свадьбе", предполагалось пустить на трехнедельный вояж по Средиземному морю. Правда от белых туфелек какого-то дизайнера, имени которого Аня не выговорила бы под угрозой расстрела, Леся отказаться решительно не могла. И уже показала с полсотни их фотографий в разных ракурсах и при разном освещении. Понять природу отношений между кусками белой лакированной кожи - пусть и натуральной - и суммы с четырьмя нулями было решительно невозможно, но при попытке что-то уточнить можно было нарваться на лекцию по истории моды, поэтому рта Аня благоразумно не открывала, ограничиваясь кивками. Ее, в общем, и без этого штормило.
Но подружка невесты все-таки планировалась, поэтому Ане уже второй час полоскали мозг на предмет того, что даже на самой современной и демократичной свадьбе джинсов быть не должно ни на ком.
– Обещаю и клянусь, - уже с трудом ворочая языком, соврала Аня и, чувствуя, как последние моральные и физические силы покидают ее, устроилась лицом на сгибе локтя.
– Тридцатое апреля! Помнишь? Обещаешь?!
– Леся все еще не оставляла попыток дозваться до разума подруги через завесу алкогольных паров.
– Да... Дедлайн и смерть.
– Гриша, ты записал, что она сказала?
– Да. Но мои записи не могут использоваться в суде даже в особом порядке, поскольку я не являюсь лицензионной моделью. Поэтому я рекомендовал бы воздержаться от насильственных действий в адрес Ани в случае нарушения достигнутых договоренностей. Уровень алкоголя в организме составляет...
– Знаешь, Гришенька, ты тоже заткнись, моя радость, и пей!
Аня, к ее удивлению, сквозь накатывающую дурноту увидела, как Гриша спокойно сливает в один бокал остатки белого и красного вина, отставляет обе бутылки под стол и с каменным лицом выпивает полученную гадость. Безо всяких комментариев в духе "нецелесообразно".