Цирк Обскурум
Шрифт:
Он кусает и облизывает, прежде чем спуститься ниже и снова прикусить. Он повторяет это снова и снова, отмечая каждый дюйм моей шеи. Его руки находят мои бедра и дергают их взад-вперед, заставляя меня прижиматься к дереву.
Когда раздается его голос, он приглушается моей кожей.
— Ты кончишь вот так, Эмбер, — говорит он. — Я собираюсь заставить тебя. Ты уже близко, и неважно, как сильно ты не хочешь этого признавать. Я ощущаю это на твоей коже и вижу дрожь в твоих конечностях. Но продолжай бороться. Мне это нравится. Чем упорнее ты будешь бороться, тем тяжелее
Со стоном я двигаю бедрами. Это так чертовски приятно, когда я втираю клитор в дерево через штаны. Я погружаюсь в боль, поглощенная ею, и когда я раскалываюсь на части, я кричу в темноту.
Его смешок наполняет воздух вместе с моим криком, когда он поднимает голову, его кривая улыбка, когда он смотрит, как я тяжело дышу и дрожу. Когда удовольствие, наконец, утихает, я со стоном падаю, моя киска пульсирует и ноет от давления. Его рука скользит вниз по моей груди, когда он отступает назад и убирает ее между моих покрытых синяками бедер.
Перекинув кувалду через плечо, он жадно пробегает глазами по моему телу.
— Я только начинаю, любовь моя.
Прежде чем я успеваю задуматься, что он имеет в виду, он перекатывает меня, его рука опускается мне на спину и толкает меня через стол, пока я не перегибаюсь через него. Мои руки связаны у основания позвоночника, когда он хватает меня за брюки и стаскивает их. Я чувствую, как моя влага растекается по моим бедрам и киске, и когда он широко раздвигает мои ноги, я знаю, что он это видит.
Его пальцы скользят по моему месиву, и мгновение спустя я слышу, как он облизывает их дочиста, чавкающий звук заставляет меня вздрогнуть.
— У тебя божественный вкус, и посмотри на себя, такая пухлая и розовая. Созрела для принятия.
Поворачивая голову, я напрягаю зрение в темноте.
— И прими мою волю, — продолжает он. Я слышу шарканье, а затем толстая головка его члена касается моего входа, прежде чем он входит в меня. Сила заставляет меня кричать, боль пронзает меня, когда он погружается так глубоко, как только может. Я мокрая, но все еще больно, и когда он вынимает член и толкается обратно, мои глаза зажмуриваются, пока мое тело пытается приспособиться к нему. Как только я начинаю, он вырывается из моего влагалища. Его руки сжимают мои бедра, а затем раздвигают мою задницу, и его влажный член прижимается к моей дырочке там.
— Дай… — Я начинаю протестовать, но он с рычанием толкается внутрь, проталкивая свой член сквозь мои ноющие мышцы. От боли я почти теряю сознание на мгновение. Я пытаюсь вырваться, отодвинуться, но он удерживает меня, грубо входя глубже в мою задницу с каждым толчком.
— Пожалуйста, нет, остановись! — Я умоляю, отбиваясь, слезы текут из моих глаз. Это так больно, но, как он и обещал, он не останавливается.
Ему все равно.
Я сказала «да» зверю, и он больше не будет закован в цепи.
Он предложил мне выход, но я отвергла его. Теперь я должна это пережить.
Это должно пугать меня после всего, через что я прошла в прошлом, но в глубине души я знаю, Даймонд никогда бы не причинил мне вреда. Не совсем, не так, как Роджер.
Я становлюсь еще влажнее, умоляя его остановиться, и слово — нет превращается в да. Мысль о том, что он возьмет меня против моей воли, делает меня такой скользкой, что становится неловко.
Он трахает мою задницу жестко и быстро, с силой вдавливая меня в стол, мои соски волочатся по шероховатому дереву, когда меня дергают взад-вперед.
— Посмотри на себя, расслабься для меня. Эта маленькая упругая попка полностью моя. Ты плачешь, но твоя киска истекает для меня. Тебе это нравится, не так ли, Эмбер? Нравится, что я заявляю права на эту хорошенькую попку, трахаю тебя жестко и быстро, как животное? Даже когда ты говоришь нет, ты умоляешь меня о большем.
Всхлипывая, я прикусываю губу, пока не чувствую вкус крови. Он наклоняет мои бедра и проникает в мою задницу так глубоко, что я знаю, что мне будет больно несколько дней, а затем что-то твердое прижимается ко входу в мою киску. Мои глаза расширяются, и мое тело замирает, но ему все равно. Он проводит этим по моей киске, твердый край задевает мой клитор.
— Я хочу, чтобы ты наполнилась до краев. Я хочу, чтобы каждый дюйм твоего тела был востребован, — мурлычет он, когда твердый край снова прижимается к моему входу, и он толкает это в меня. Мои глаза расширяются, когда я пытаюсь оглянуться, но я не могу увидеть, что это. Он толкает член глубже, растяжение между этим и его членом подводит меня к грани слишком многого и в то же время недостаточного. На этот раз он медленно вытаскивает это из меня и вводит обратно, расслабляя меня, пока его бедра раскачиваются, его член набухает внутри моей задницы.
— Вот и все. Проникни глубже. Позволь мне посмотреть, как ты вот так распадаешься на части. Позволь мне проделывать с тобой все темные и развратные вещи, — рычит он, и когда он полностью толкает эту штуку в меня, я чувствую что-то толстое у своего входа.
Кувалда.
Он трахает меня кувалдой.
Я немного возмущаюсь, но когда он начинает двигаться, я теряю себя в боли и удовольствии, и вся мораль и протесты исчезают.
Его толчки жестоки, граничат с чрезмерностью. Это больно, но в то же время так чертовски приятно, заставляя меня подниматься выше, даже когда я кричу, слова срываются с моих губ, которые, кажется, только подстегивают его.
— Пожалуйста, нет, да, остановись, еще.
Я не могу принять решение, но это не имеет значения. Я здесь ничего не контролирую, и он не остановится, пока не получит то, что хочет.
Наклонившись надо мной, он еще раз кусает меня за шею, и мой крик разрывает воздух, доводя меня до крайности, заставляя кончить. Моя киска сжимается на ручке, моя задница прижимается к его члену, и со стоном напротив моей кожи он входит в меня, прежде чем набухнуть внутри меня и, наконец, излиться, наполняя мою задницу горячими струями спермы.